Тихонько посмеявшись, прикрывая рот ладошкой, над рассказом наложницы о том, как старшая дочь барона едва не подралась с другой благородной девицей во время игры в кольца, Платина принялась мысленно проклинать весь этот мир, где смерть, боль и унижение ходят за ней буквально «по пятам», мерзавку Хваро, погубившую приёмного отца Ии, внезапно воспылавшего к ней страстью хромого козла Накадзимо, едва не зарезавших её налётчиков.
Почувствовав острую жалость к себе, девушка торопливо вытерла выступившие слёзы, только тут заметив, что собеседницы молчат, озадаченно глядя на неё.
— Вы плачете, госпожа Харуко? — недоверчиво спросила хозяйка дома.
— Простите, госпожа Асано, — торопливо пряча в рукав скомканный платочек, гостья едва не опрокинула пустую чашечку. — Нет, совсем нет.
— Но я же вижу, что вы плачете! — строго нахмурилась собеседница. — Говорите, что случилось!
— Это всё пустяки, — продолжала упорствовать Платина, давая возможность дамам проявить заботу.
— Да как же пустяки, если вы плачете! — возмутилась супруга опального учёного.
— Ах, госпожа Асано! — прерывисто вздохнула Ия, тыльной стороной ладони смахнув со щеки слёзы, которые текли уже без малейших усилий с её стороны. — Люди так жестоки…
Замолчав, она прикусила губу.
— Вас кто-то обидел? — напрямик спросила первая и единственная госпожа наложница.
— Или вы ещё переживаете из-за того нападения? — предположила хозяйка дома.
— Нет, — покачала головой гостья. — Но всё из-за этих негодяев! Вы только представьте, госпожа Асано, кто-то распустил слух, будто того бандита зарезала не я, а мой любовник, что прятался в спальне!
Охнув, супруга опального учёного прикрыла рот рукой. Взгляд её мгновенно сделался настороженным и колючим. А вот наложница смотрела на девушку с откровенным сочувствием.
Нельзя сказать, что Платина не ожидала чего-то подобного, поэтому тут же выдала заранее заготовленный аргумент:
— Как же они смеют так говорить? Бандит, которого казнили, тоже заходил в мою комнату, когда помогал уйти раненому. Неужели бы он не сказал на суде, что его приятеля убил мужчина, а не слабая женщина? Но он даже не упоминал о каких-то там любовниках!
Хозяйка дома с нескрываемым облегчением перевела дух, очевидно, посчитав довод гостьи вполне исчерпывающим.
— Но и этого им мало! — горестно всплеснула руками Ия. — Кто-то стал болтать, будто я и мужа своего убила! Да я тогда сама чуть не умерла! Представляете, как мне тяжело слушать о себе такие гадости?!
— Кто же мог опуститься до такого? — брезгливо поджала губы собеседница.
— Откуда мне знать? — шмыгнула носом девушка. — Могу только поклясться, что я никого в городе не обижала, ни с кем не ссорилась. Кому понадобилось на меня клеветать?
— Может быть, это какие-нибудь приятели тех бандитов, что напали на вас, хотят так отмстить? — предположила наложница.
— Мерзавцы! — гневно вскричала Платина, мысленно укорив себя за то, что такая простоя мысль не пришла ей в голову. Так, может, Мадуцо и в самом деле не распускал никаких слухов?
— Успокойтесь, госпожа Харуко, — осадила её супруга опального учёного. — Любой, кто с вами знаком, сразу поймёт, что это низкая клевета.
— Мы вам верим, госпожа Харуко! — поддержала её наложница. — Мы знаем, что вы на такое не способны.
Хозяйка дома тоже хотела что-то добавить, но тут в дверь настойчиво постучали, и она раздражённо бросила:
— Ну, кто там ещё?!
— Это я, матушка! — донёсся взволнованный голос сына.
— Подождите немного, — попросила женщина и торопливо зашептала гостье: — Пройдите в спальню. Не стоит ему видеть вас в таком виде.
По знаку старшей госпожи служанка проводила её за шёлковую ширму, где пряталась дверь в соседнюю комнату.
Провожатые усадили Ию на табурет перед вычурным туалетным столиком с тремя выдвижными ящичками и большим зеркалом на подставке.
— Войдите, сын мой! — голос супруги опального учёного доносился глухо, но вполне отчётливо.
— Мне бы умыться, — тихонько попросила девушка, критически разглядывая в полированном металле свою опухшую физиономию. — «Кажется, со слезами я сильно переборщила».
— Сейчас, — кивнула служанка, шагнув к стоявшему у стены столику с медным тазиком и кувшином.
— А где госпожа Харуко? — Платина ясно различила удивление в голосе молодого человека.
— За чем она вам? — заинтересовалась мать.
— Я показал игру отцу, — сообщил юноша. — И теперь он хочет видеть госпожу Харуко.