Собеседница беспомощно пожала плечами.
— Может, стоит обратиться к тому, кто никак не связан с нашей семьёй? — осторожно предложила Платина.
— К кому, например? — грустно хмыкнула бывшая подруга.
— Неужели среди тех, кого вы вылечили, нет того, кто мог бы оказать вам услугу? — делано удивилась Ия. — Именно вам, госпожа Амадо Сабуро, а не вашему брату моему приёмному отцу.
— Предлагаете просить помощи у простолюдинов? — презрительно скривился дворянин. — Они же продадут нас за миску риса!
Но настоятельница, кажется, задумалась всерьёз, сведя густые брови к переносице и вдруг выпрямившись, выдохнула с нескрываемым облегчением:
— Хвала Вечному небу! Есть такой человек! И он как раз подойдёт для этого дела! Зен по прозвищу Хромой. У него маленькая харчевня у Западных ворот и непослушный сын. Месяц назад он привёз его к нам с застарелой раной на плече. Когда сестра Этсек её чистила, то нашла кусочек наконечника стрелы. Обычно мы не спрашиваем, от чего появилась та или иная рана. Но здесь мальчишка испугался и сам признался, что его подстрелили, когда они с приятелями забрались в сад городского дома рыцаря Зешо Ино. Отец тогда умолял сестру Этсек никому не говорить об этом. Зен вас не выдаст. Благородный Ино не любит воров, и если надо их наказать, в суд не обращается.
Девушка тут же вспомнила, что встречала человека с такой фамилией, когда зашла вместе с Хваро в заведение «Гнездо соловья на ветках сливы» посмотреть выступление тамошних танцовщиц.
Тогда тот пожилой дворянин сразу же не понравился ей своей спесью и показательно пренебрежительным отношением к простолюдинам.
Подобный моральный урод вполне мог посчитать мелкое воровство покушением на свою честь, а благородные люди такого не прощают. Поэтому страх отца раненого мальчишки вполне понятен, как и то, что он не выдаст беглых преступников, иначе монашки могут сообщить рыцарю Ино, кто именно посмел забраться в его сад.
Да им с Набуро просто повезло, что среди пациентов обители «Добродетельного послушания» оказался такой раненый.
— От этого простолюдина много не требуется, — недовольно поморщился бывший чиновник по особым поручениям. — Только сохранить фургон. Всё остальное я сделаю сам.
— Я очень рада, господин Нобуро, что вы не бросили нашу семью в столь тяжёлый час, — поднявшись, сестра бывшего начальника уезда отвесила церемонный поклон.
Младший брат губернатора почтительно поклонился в ответ.
— Мы с господином Бано Сабуро стали жертвами подлой клеветы. И если он из-за тяжёлой болезни не в силах себя защитить — я буду сражаться за нас обоих.
— Если у вас в монастыре есть фургон, его должны хорошо знать в уезде, — беззастенчиво прервала обмен любезностями Платина. — Лучше взять какой-нибудь другой. Можно не новый. Но в нём надо сделать второе дно, чтобы прятать туда связанного Андо. Нельзя же его везти просто так?
— Я понимаю, госпожа Сабуро, — уже не столь презрительно-ледяным тоном заверила женщина.
— И ещё, госпожа Сабуро, — не отставала Ия. — Не кажется ли вам, что господину Нобуро надо немного сменить внешний вид?
— А вы сами по-прежнему собираетесь оставаться в мужской одежде? — проигнорировав её предложение, поинтересовалась собеседница, взяв со стола палку с фонарём.
— Так я смогу действовать гораздо свободнее, — подтвердила девушка. — И меня пока никто не узнал. Надо только причёску сменить и потренироваться говорить басом.
— Лучше не пробуйте, — хохотнул молодой дворянин. — Нечего людей смешить. Пусть считают вас мальчишкой, у кого голос ещё не огрубел.
— Вы хотите обрезать волосы? — замерев, вскинула брови настоятельница.
Пришелица из иного мира знала, что местные женщины, особенно дворянки, очень трепетно относятся к своим шевелюрам, холя и лелея их всю жизнь, и подстригаются только уходя в монастырь, зато сразу на лысо.
Тем не менее она спокойно подтвердила:
— Да.
Добавив:
— А вот господину Нобуро надо непременно побриться.
— Не мешало бы, — потирая ладонью заросший подбородок, согласился тот и нахмурился. — Что вы имеете ввиду, госпожа Сабуро?
— Простите мою дерзость, благородный господин Нобуро, — церемонно поклонилась Платина. — Но ваши усы знают все дворяне и стражники уезда.
Она хотела добавить ещё и про перебитый нос, но, поскольку в данный момент с ним всё равно ничего нельзя сделать, скромно промолчала.
Прежде чем младший брат губернатора успел возмутиться подобной беспардонностью наглой девицы, её неожиданно поддержала сестра бывшего начальника уезда: