— А тайник в нём? — напомнил бывший чиновник по особым поручениям.
— Он сказал, что сделает всё сам, — ответила настоятельница.
— Кто этот простолюдин, госпожа Сабуро? — нахмурился дворянин. — Ему можно верить?
— Вполне, господин Нобуро, — успокоила его женщина. — Это Минок — староста Куйси.
— Он не спрашивал, зачем вам фургон? — продолжал допытываться молодой человек.
— Для простолюдина Минок достаточно умён, чтобы не задавать лишних вопросов, — с многозначительной грустью ответила собеседница. — Он знает, что если со мной что-нибудь случится, он потеряет гораздо больше пятидесяти серебряных монет.
— Если вы так говорите, то я спокоен, — важно кивнул младший брат губернатора и напомнил: — Вы обещали помочь найти именные таблички.
— Я их уже принесла, господин Нобуро, — с лёгкой улыбкой сообщила сестра бывшего начальника уезда.
Сняв крышку с коробки, она взяла лежащий в верхнем отделении матерчатый мешочек, в котором что-то глухо брякнуло.
— Вот! — торжественно объявила настоятельница, вываливая на стол кучку прямоугольных пластинок размером с ладонь, и пояснила: — Во время эпидемии здесь много народа умерло. Пайзы того, кого записали в учётные книги, мы давно передали в канцелярию. А эти недавно нашли. Об их хозяевах нигде никаких записей нет.
Она грустно вздохнула, смахнув набежавшую слезу белым платочком.
— Сёстрам тогда не до регистрации было. Больных спасали… И умерли все, до конца исполнив свой долг.
Ия подошла вплотную к столу, чтобы лучше рассмотреть аналоги местных паспортов. Одни бирки поблёскивали лакированным деревом, другие оказались сделаны из полированного камня.
У большинства в углу имелось круглое отверстие с пропущенным через него коротким шнурком с кисточкой.
— Пайзы крестьян я не взяла, — принялась деловито объяснять женщина. — Здесь только пайзы дворян и богатых сонга.
«Купцов и ремесленников», — перевела для себя пришелица из иного мира.
— Вы правильно поступили, госпожа Сабуро, — одобрительно кивнул бывший чиновник по особым поручениям. — Крестьянина я изобразить не смогу. Да и госпожа Ио Сабуро на него тоже не похожа.
«Это точно, — хмыкнула про себя девушка. — Понты из тебя так и прут».
— Может, назваться им? — молодой человек взял пайзу из голубовато-белого камня с причудливо отделанными боковыми гранями и шнурком из жёлтого шёлка.
— Шиюко Хагэво, — прочитал он рельефно выступавшие буквы. — Знали его, госпожа Сабуро?
— Он не из нашего уезда, — уверенно ответила та и предположила: — Возможно, родственник супруги рыцаря Огаво. Но точно не скажу.
— Дорогая вещь, — заметила Платина.
— Вы правы, госпожа Сабуро, — качнула бритой головой женщина. — А я велела купить старый фургон.
— Богатые господа всегда привлекают внимание, — ни к кому конкретно не обращаясь, наставительно проговорила Ия. — А нам оно ни к чему.
Чуть слышно вздохнув, младший брат губернатора с явным сожалением положил обратно приглянувшуюся пайзу и взял другую, столь же витиевато отделанную, но с синим шёлковым шнурком.
— Конхо Фамуро. А это кто?
Секунду помедлив, сестра бывшего начальника уезда проговорила:
— Двоюродный племянник господина Фамуро. Он служил у какого-то землевладельца где-то под Хайдаро и иногда приезжал навестить дядю.
Помолчав пару секунд, нерешительно закончила:
— Вряд ли вам подойдёт пайза этого хокару, господин Нобуро. Можете встретить его знакомых.
«Хокару — это сын наложницы», — вспомнила значение этого слова путешественница между мирами и осторожно предложила:
— Может, найти кого-нибудь… попроще?
Сосед по пещере обжог её негодующим взглядом, однако на сей раз бывшая подруга поддержала девушку:
— Вам, главное, остаться незамеченным, господин Нобуро.
— Тогда выбирайте сами! — раздражённо буркнул тот, демонстративно скрестив руки на груди.
Осмотрев три оставшиеся пайзы с голубыми шнурками, женщина уверенно заявила:
— Вот эта!
Она показала простенькую пластинку из голубовато-зелёного камня с потрёпанной шёлковой кисточкой.
— Сурано Мадуро. Никогда о таком не слышала.
Бывший чиновник по особым поручениям, досадливо морщась, нехотя протянул руку за табличкой.
— А мне пайзу? — напомнила о себе девушка.
— Я думаю, вам лучше изображать слугу, госпожа Сабуро, — покачала головой настоятельница. — А им они не полагаются.
От подобного предложения пришелицу из иного мира покоробило так, что она не смогла задавить в себе обиду, зло буркнув: