— Садитесь сюда, господин.
Нимало не смущаясь, женщина запустила пальцы в его шевелюру и с минуту словно бы ощупывала волосы, и наконец сказала:
— Сначала нанесём краску, потом будем делать всё остальное.
— Я надеюсь на тебя, сестра, — кивнула настоятельница.
Взгромоздив покрытый облезлым лаком чемоданчик на стол, целительница откинула боковую стенку, обнажив полочки, уставленные фарфоровыми мисочками и бутылочками.
— Какой цвет нужен? — не глядя на Рокеро Нобуро, спросила она, перебирая снадобья.
— Сделай его волосы потемнее, — опережая младшего брата губернатора, объяснила Амадо Сабуро. — Но не слишком, чтобы, когда волосы отрастут, краска не сильно бросалась в глаза.
Дворянин насупился, но промолчал. Только желваки заходили под кожей скул.
Взяв одну из баночек, монашка вылила её содержимое в мисочку и стала быстро перемешивать.
Втянув носом воздух, девушка с удивлением почувствовала знакомый аромат, похожий на смесь запахов оливкового масла и грецких орехов.
Потом Этсек, натянув тонкие кожаные рукавицы, взяла кисточку и принялась осторожно наносить состав на длинные патлы мрачного мажора.
Закончив, женщина обвязала его голову тряпкой и… велела ждать, как высохнет, а сама занялась Платиной.
— Просто обрезать? — уточнила целительница у хозяйки комнаты.
— Да, — подтвердила та. — По-мужски.
Брови сестры Этсек чуть приподнялись, тут же вернувшись на место. Не выказывая больше никаких признаков удивления, она откинула вторую боковую стенку чемоданчика и извлекла деревянный гребень с длинными зубчиками.
Аккуратно расчесав Ие волосы, монашка обрезала их железными ножницами чуть ниже плеч, после чего перевязала верёвочкой.
— Или вам свернуть их на затылке? — неожиданно попросила она у девушки, с грустью рассматривавшей своё отражение в тусклом зеркале.
— Лучше на затылке, — ответила та, глянув на свою шляпу. Теперь укороченная шевелюра уже не будет из-под неё выбиваться.
— Теперь вы, господин, — пригласила целительница бывшего чиновника по особым поручениям.
Тот послушно занял, освобождённый Ией табурет.
Сначала Этсек ножницами обрезала его густые усы, затем, разведя здешнее жидкое мыло в горячей воде, долго скребла заросшее щетиной лицо Рокеро Нобуро устрашающего вида бритвой.
— Неплохо, — потирая ладонью гладкий подбородок, похвалил женщину младший брат губернатора, разглядывая своё отражение в зеркале и явно приходя в хорошее настроение.
Платина отметила, что даже после бритья его рожа не стала более привлекательной, да и не сильно изменилась.
Затем настал черёд шевелюры беглого государственного преступника. Здесь понадобилась помощь хозяйки комнаты. Пока она поливала на голову молодого человека, монашка втирала в волосы какую-то зелёную кашицу.
По знаку сестры бывшего начальника уезда девушка убрала таз с грязной водой поставив его в угол.
Тщательно вытерев всё той же тряпкой шевелюру дворянина, её оставили досыхать.
Оглядев дело своих рук и, видимо, не найдя в нём существенных изъянов, сестра Этсек извлекла из своего бездонного чемоданчика круглую коробочку из колена бамбука.
— Ему расскажи, — настоятельница кивнула на бывшего чиновника по особым поручениям.
— Хорошо, старшая сестра, — чуть поклонилась лекарка, и с видимым усилием открыв тугую крышку, показала десяток коричневых горошин.
— Господин, если проглотить одну пилюлю, то уснёшь через триста ударов сердца и спать будешь очень крепко. Если запить её вином, то через сто или пятьдесят. Две пилюли заставят спать целые сутки, а от трёх можно не проснуться.
— Спасибо, почтенная Этсек, — кивнул собеседник. — Я всё понял.
Поклонившись в ответ, целительница обернулась к хозяйке комнаты:
— Я ещё нужна вам, старшая сестра?
— Нет, сестра, — печально улыбнулась та. — Спасибо тебе за помощь, и ещё раз прошу никому не говорить о том, кого ты здесь видела и что делала.
— Я никому ничего не скажу, старшая сестра, — пообещала монашка.
Споро собрав чемоданчик, она поклонилась настоятельнице, её гостям и вышла, на ходу накинув капюшон.
Амадо Сабуро затушила лишние светильники, оставив только переносной фонарь, затем вдвоём с Ией убрала закрывавшие окна плащи.
И хотя сквозь бумагу вроде бы уже пробивались первые отблески приближавшегося рассвета, настоятельница объявила, что им нужно ещё немного подождать.
Младший брат губернатора поморщился, но промолчал.