Вот только после всех гадостей, что наговорила ей настоятельница, Платина ещё не решила, стоит ли сильно переживать по поводу их расставания?
— Эй, Кастен! — прервал её размышления грубый окрик спутника. — Клади вещи в фургон и бери осла за повод. Надо свести его вниз. Да поживее! Солнце уже встало.
— Сейчас! — огрызнулась Ия.
Хотя бывшая подруга ушла, предав их дружбу из-за каких-то глупых суеверий, девушке стоило помнить, что она по-прежнему находится в очень неприятной компании.
Глава III
Мы странно встретились и странно расстаёмся
Поскорее переоделся,
всё рассчитал наперёд,
Оделся в чужое платье,
всё рассчитал наперёд,
Покинул свой дом на улице Цзиэ
до того, как пришёл восход,
Но боюсь, что мне помешают враги,
возьмут меня в оборот.
Платина довольно неплохо ездила верхом и хорошо ладила с лошадьми, совершенно не опасаясь этих больших добрых животных.
Поэтому она без малейших колебаний взялась за свисавшие с узды вожжи под самой мордой печального ослика и решительно потянула его за собой.
Скорбно вздохнув, тот подался вперёд, с видимым трудом трогая с места тяжёлый фургон.
Громко и разноголосо щебетали птицы, приветствуя поднимавшееся из-за гор солнце, заливавшее просыпавшийся мир щедрым потоком чистого утреннего света.
Щуря всё ещё слезившиеся глаза, Ия шла по проложенной в густой траве колее повозки, чувствуя, как становится зябко от пропитавшихся водой штанов.
Или староста Куйси явился на поляну до того, как на землю пала роса, или здешние аборигены не обращают внимание на подобные мелочи.
Также пытаясь отрешиться от мокрой, противно липнувшей к коже ткани, девушка тянула за собой осла, тот тащил подпрыгивавший на кочках фургон. При этом младший брат губернатора сидел на передней площадке и по-детски болтал ногами.
Приподнявшись на очередном бугорке, колесо так резко ухнуло вниз, что повозку перекосило, а бывшему чиновнику по особым поручениям пришлось вцепиться в край платформы.
Дёрнувшись, ишак тоже встал, уныло понурив голову и тяжело поводя лоснящимися от пота боками.
Зло окрысившись, Платина проговорила, вложив в голос весь скопившийся яд:
— Если хотите ехать дальше, господин Мадуро, вам придётся слезть и помочь вытащить фургон. Здесь одному ослу не справиться.
К чести дворянина, тот не стал возражать, ограничившись презрительной усмешкой.
Ловко спрыгнув на землю, он с важным видом обошёл вокруг повозки, потом ухватился за высокое колесо и, поднатужившись, вытащил его из глубокой щели между кочками.
Стараясь не обращать внимание на резкий запах, исходивший от усталого животного, Ия похлопала его по шее.
— Может, вам немного пройтись пешком, господин Мадуро? Пусть этот осёл отдохнёт. А выедем на дорогу — и снова сядете.
— Хорошо, — нехотя согласился собеседник, озабоченно разглядывая потемневшие от влаги полы своего халата.
На его счастье как следует промокнуть он не успел, так как уже минут через десять они выбрались на узкую, уходившую вниз по склону прогалину, которую при наличии воображения можно посчитать дорогой.
Тем не менее разнообразных кочек здесь оказалось гораздо меньше, и ослик смог везти повозку самостоятельно, без особых понуканий, убедившись в этом, Рокеро Нобуро вновь скрылся в фургоне.
Поскольку в данный момент времени их средство передвижения, не особо нуждаясь в ручном управлении, неспешно переставляло копыта по низенькой травке, Платина тоже забралась на переднюю площадку и задумалась, также, как недавно её спутник, машинально помахивая ногой.
Когда Ия в мужской одежде добиралась до обители «Добродетельного послушания», то очень переживала, что её могут разоблачить по голосу. Теперь она изображала слугу молодого, но вполне самостоятельного дворянина. Следовательно, сейчас рядом с ней тот, кто легко закроет рот любому не в меру любопытному дворянину, избавив девушку от ненужных расспросов.
И всё же она решила, что будет разговаривать как можно меньше, всячески избегая общения с посторонними, в особенности с благородными господами. Впрочем, те, как правило, не обращали внимание на чужих слуг.
Размышления прервал заливистый петушиный крик. За ним ещё один. И вскоре горластые предвестники зари орали дружным, хотя и нестройным хором.