Но он словно не слышал меня, изменившись в лице. Он больше не кричал, его злость как рукой сняло, ее сменило нечто более пугающее – желание довести начатое до конца. Аслан внимательно смотрел Дидье в глаза, так удав смотрит на свою потенциальную жертву, продолжая сжимать ему горло, и постепенно опускался все ближе к его лицу, надавливая уже не только на шею, но и на все тело. Дидье ни на чем не фокусировал взгляд, а его глаза начали закатываться. Он терял сознание. Я крепко обхватила Аслана за плечи и потянула назад, на себя, но почувствовав, как он напряжен, ослабила хватку, начав гладить его плечам, спине, руке, которой он все еще зачем-то придерживал руку Дидье – у того уже и так не осталось сил на сопротивление. Под моими руками он начал расслабляться, и поняв, что это работает, я тихо зашептала ему на ухо:
- Пожалуйста. Остановись.
Он резко выпрямился, полностью освобождая Дидье от тисков своих рук, и тот сразу с шумом втянул воздух, стремясь вместить в легкие как можно больше кислорода, но сразу же закашлялся, схватившись за горло. Аслан наконец посмотрел на меня затуманенным взглядом и вдруг обнял, крепко прижимая к себе. Он как будто все это время пребывал в каком-то дурмане, находился во власти наваждения, и только сейчас вернулся обратно в реальность. Я замерла с поднятыми руками, никак не ожидая подобного, но почувствовав, как он дрожит, медленно вернула их на его плечи, смыкая объятия. В этот момент открылась дверь, и зашла одна из наших надсмотрщиц. Быстро оценив ситуацию, она направилась к нам, по пути расталкивая детей, мешающих ей пройти, и обведя нас троих взглядом, крикнула:
- Что здесь происходит?! Радо, ты опять за свое? Ну ты у меня сейчас получишь! – она потянулась к Аслану, но я перехватила ее руку и отбросила ее:
- Аслан не виноват! Он, - я указала пальцем на Дидье, - Первый начал!
Она угрюмо сдвинула брови, снова оглядев присутствующих, и те, кто совсем недавно призывали Аслана задушить Дидье, моментально стушевались под ее взглядом. Она строго спросила:
- Это правда? Потасовку устроил Мартен? - спросила она по-английски, чтобы каждый из присутствующих смог понять и дать ответ.
Все молчали. Но вдруг вновь раздался голос той белокурой малышки, прокричавшей во время драки что-то, чего от нее никак не ожидали. Она вновь заговорила по-французски. То ли ее английский был совсем плох, то ли она хотела, чтобы ее поняла только воспитательница и «свои», которые здесь, конечно же, превалировали: Elle ment, madame Jamale. Aslan a frappe Didier, puis l'a presque tue.
Остальные тотчас загалдели, вторя ее словам. Не нужно было знать языка, чтобы понять, что происходит. Все обвиняли Аслана, хотя ранее он был для них героем, ведь повалил самого Дидье Мартена. Ребята перебивали друг друга, тыча пальцами в Аслана, даже те, кто, как и я, не понимал по-французски, присоединились к остальным, вероятно, опасаясь, стать как я и Аслан – изгоями. Аслан все крепче прижимал меня к себе, словно я была спасательным кругом. Я обвела всех презрительным взглядом, задержавшись на той, из-за которой и начался этот гомон. Она тотчас умолкла и опустила вдруг задрожавший пальчик, направленный на Аслана.
Мадам Жамаль кивнула, расплывшись в удовлетворенной улыбке, и снова повернулась к нам:
- Ложь – страшный грех, Шанталь. Задумайся об этом и попроси прощения у Господа за него.
- Раз ложь – это грех, то все присутствующие, включая вас, будут гореть в аду! Я – единственная среди этих трусов, кто сказал вам правду. Я здесь совсем недавно, но уже поняла, как тут обращаются с такими, как я или Аслан. Тех, кто отличается от остальных цветом кожи, происхождением, языком – травят, а вы не только не препятствуете, но и поощряете подобное. Пользуетесь тем, что нам некуда пойти, отыгрываясь за свои неудачи в жизни. Мы не виноваты в том, что господь впал в немилость и определил вас сюда, должно быть это ваша...как это называется...карма? Вы были плохим человеком в прошлой жизни, и так и не исправились в этой.
От такого смелого смешения двух религий в одну мадам Жамаль окончательно рассвирепела, сделав шаг ко мне, но я продолжила, не отодвинувшись ни на дюйм, пряча Аслана в своих объятиях, который наконец перестал дрожать и медленно приходил в себя:
- Дидье оскорбил меня и Аслана, и Аслан потребовал извинений. Не его вина, что Дидье понимает только силу.
Он подошла совсем близко и прошипела словно ядовитая змея:
- Твое слово против всех остальных. Сложно поверить в рыцарские качества дикаря, изводившего каждого из нас на протяжении четырех лет. И уж тем более я не поверю той, кому хватило нескольких дней, чтобы стать его сообщницей. Такие, как ты и Радо, выходя отсюда, становятся преступниками, отбросами общества. Именно такое будущее вас и ждет, если вы не одумаетесь и не попросите Господа даровать вам смирение и терпение на пути к исправлению. Поверь, ваш путь будь тернист, как ничей другой. Однако каждый может измениться, если захочет. Аслан...Поднимайся. Раз на тебя не действуют традиционные для этого места способы наказания, придется придумать что-то более эффективное.