***
Занятия проводились на родном для большинства языке – французском. Остальным же, кому не повезло родиться в стране любви и высокой кухни, выдавались печатные материалы на английском языке, что было не очень-то удобно, но не волновало никого, кроме тех, кому приходилось по ним обучаться. По мнению наших воспитателей, мы должно были быть благодарны за то, что находимся здесь, и получаем образование на ряду с остальными, вместо того, чтобы бы сосланными в нашу родную страну. Этого я по-настоящему боялась, ведь в этом случае потеряла бы Аслана навсегда. К тому же, здесь я чувствовала себя безопасности, тот мужчина, который отнял у меня все, что было мне дорого, ни за что не догадается искать меня во Франции. Однако не так давно в качестве эксперимента социальная служба прислала нам учительницу из Америки, вопреки недовольству мадам Робер и остальных. По их мнению, это могло поспособствовать не только повышению успеваемости среди иностранных детей, находящихся под их опекой, но и более углубленному изучению второго языка французскими сиротами, что, несомненно, пригодится в будущем и скажется на общем показателе успешности выпускников подобных заведений. Все без исключения сомневались в эффективности подобного мероприятия, но к удивлению и разочарованию наших воспитателей и по совместительству учителей, мисс Миллер довольно быстро освоилась, а ее уроки посещали не только мы, те, кто не владел французским, но и все остальные. Она прекрасно говорила по-французски и умело совмещала то, чего не могли другие – преподавала на двух языках, не обделяя никого из присутствующих. По этой причине ее конечно невзлюбили, ведь для них она была чужой, впрочем, как и все мы, но спорить с теми, за чей счет они существовали, не решались. Мисс Миллер было на вид не больше тридцати лет, она умела расположить к себе и обращалась к каждому из нас на «вы», что повергало нас в ступор. В целом она была очень приятной и милой женщиной, которая, как мне казалось, по-настоящему сочувствовала каждому из нас. Ее специальностью была история, но позже она начала вести такие предметы, как математика, английский и литература. Религия по-прежнему оставалась за старожилами монастыря.
Мы сидели на очередном уроке мисс Миллер, посвященном французской революции, Аслан скучающе смотрел в окно, подперев подбородок рукой, разочарованный неудачными попытками привлечь мое внимание. Я же была полностью сосредоточена на словах учительницы, периодически конспектируя их. Я очень любила историю еще до того, как попала сюда, она была моим любимым предметом. Всегда с удовольствием бралась за доклады и рефераты, как-то раз даже принимала участие в конкурсе исследовательских работ для младших классов по нашему штату. Правда я заняла всего лишь пятое место, и очень из-за этого расстроилась, но Скотт, как и всегда, поднял мне настроение в тот день. Он пришел на мое выступление с огромным букетом, а когда я отвечала на вопросы по своему исследованию, постоянно поднимал большой палец вверх и ободряюще улыбался. Мама не смогла прийти, и я была невероятно счастлива, что он здесь. Когда огласили результаты, я, совершенно разбитая, спустилась со сцены, нырнув в его отеческие объятия. Помню, он шепнул мне тогда: «Ты была лучше всех. Что бы они ни говорили. Я тобой горжусь.»
Погрузившись в воспоминание о том счастливом дне, который не должен был быть таковым, я отвлеклась и совсем не следила за происходящим на доске, пока Аслан не коснулся моей руки, возвращая меня в настоящее, прошептав:
- Не спи. Тебя спросили.
Я подняла глаза, заметив, что все взгляды направлены на меня, включая мисс Миллер. Кто-то посмеивался или ухмылялся, другие смотрели с интересом в ожидании моего ответа.
- Шанталь, вы ответите на мой вопрос? – спросила мисс Миллер, слегка улыбнувшись.
- Я...вы не могли бы его повторить?
Смешки стали смелее и громче, девочки начали шептаться между собой, не сводя с меня глаз.
- Конечно. Какие культурные изменения повлекла за собой французская революция? Мари и Томас не смогли ответить на этот вопрос. Вы – моя последняя надежда.