- Какого хрена тут происходит?! Ох, черт, Лале! – Аслан растолкал мальчиков, закрывающих ему проход, и подбежал ближе, однако, замер в нескольких шагах от нас и медленно опустился на корточки, тихо проговорив, - Лале...
- Нет! Уйди! Она это заслужила! Она трогала мои вещи, угрожала ножом, собиралась изуродовать!
- Да, но ведь ты – не она, и не поступишь так. Посмотри, она безоружна и напугана. Она делала это не по своей воле, ее на это толкнула боль. Здесь, - он приложил ладонь к груди слева, пытаясь поймать мой взгляд, но я не отводила его от Мари, боясь потерять над ней контроль, - Ей больно, Лале. Как и всем нам. Вспомни, что ты говорила мне. Нельзя позволять этому месту менять себя.
Я заплакала в голос, слезы застилали глаза, однако я продолжала крепко сжимать рукоятку ножа, не убирая лезвия с шеи Мари. Я понимала, что Аслан прав, и от осознания этого стало еще больнее, но теперь меня жгла не обида, а чувство вины. Я невольно подумала о том, что бы сказала мама, если бы видела меня сейчас, каким был бы ее взгляд. И резко воткнула нож в нескольких сантиметров от головы Мари. Та закричала и зажмурилась, но затем, медленно распахнула их и осторожно повернула голову в бок, не отрывая глаз от ножа. Поднявшись, я сразу же оказалась в руках Аслана. Он бережно обнимал меня и шептал что-то ободряющее, но я не слышала, продолжая плакать, и уже не стеснялась этого, все больше вжимаясь в него, желая, чтобы он спрятал меня от всего мира. Мы поменялись местами, теперь он был моим спасательным кругом, за который я так отчаянно хваталась. Меня всю трясло, я все крепче сжимала его футболку, настолько, что порой мне казалось, слышу, как трещит ткань. Он отстранился, взял меня за руку и повел за собой.
- Куда мы идем? – спросила я, продолжая всхлипывать.
- Где твоя кровать?
- Третья справа. Аслан, послушай...
Он не дал мне договорить и, отпустив мою руку, уверенным шагом направился к моей постели. Заметив раскиданные по полу рисунки, смятые, некоторые вообще разорванные пополам, Аслан тут же изменился в лице. Он был очень зол, продолжая оценивать масштабы нанесенного ущерба. Практически вся моя одежда тоже лежала на полу, кроме нескольких футболок – ими было прикрыто пятно на моей постели, от которого исходил неприятный запах протухшей воды. Аслан поморщился, прикрыл глаза и сделал пару глубоких вздохов, затем поднял с пола мою толстовку и, отряхнув ее, протянул мне.
- Надевай, - я послушно взяла ее и уже собиралась спросить зачем она мне, но он развернулся и пошел прямиком к Мари, которая была на прежнем месте, там, где я ее и оставила. Привстав на локте, она держалась за горло и, казалось, все еще пребывала в состоянии шока. Аслан подошел совсем близко, она дернулась и инстинктивно подалась назад, - Ты. Она бы тебя не убила, я точно знаю. Но вот оставить на тебе пару узоров – запросто. Рисует она хорошо, уверен, ты и так это знаешь, ведь порвала ее рисунки. Тем не менее она так не поступила, несмотря на то, что все это затеяла ты. Вспомни об этом, когда в следующий раз решишь устроить что-то подобное, а лучше подумай дважды прежде, чем сделать это. Однажды Лале уже смогла уложить тебя на лопатки, уверен, во второй раз она справится еще быстрее, и кто знает, что будет дальше. Ведь меня может не оказаться рядом в этот момент, чтобы остановить ее. Поняла?
Мари лишь шмыгнула носом в ответ и кивнула. Но Аслану было мало, и он заговорил снова:
- Еще ты наверно хотела поменяться с Лале кроватями, верно? Ведь там сквозняк, а у тебя здоровье хорошее, крепкое. Ты не простудишься.
Мари снова принялась усердно кивать словно китайский болванчик, поднялась на ноги, по-прежнему держась за шею, как будто не могла поверить, что та до сих пор на месте, и начала поспешно переносить свои вещи на мою постель, параллельно собирая мои вещи с
пола и аккуратно складывая их стопкой. Она держалась от меня на расстоянии в несколько метров и избегала смотреть в глаза. Аслан проследил за ней взглядом, удовлетворенно кивнул и вновь подошел ко мне: