- Мой отец – афроамериканец, я похожа на него, не взяв ничего от мамы – шатенки с зелеными глазами. Но моя внешность никогда не становилась ни для кого проблемой, хотя я сменила много школ в Америке, и я не думала, что может быть как-нибудь по-другому. К тому же, последние несколько месяцев перед тем, как оказаться здесь, я училась в частной международной школе Парижа, и даже там отношение было иным. Я могла поймать на себе несколько косых взглядов, но не более. Здесь же...я слышу, как шепчутся у меня за спиной, оскорбляют, смеются с тех пор, как за мной закрылась дверь монастыря.
- Ну ты сравнила! Столица Франции и одна из ее областей. Чем меньше территория, тем больше предрассудков, так что это неудивительно. Бретонцы вообще не от мира сего, держаться особняком от остальных. Я слышал, что у них даже есть свой собственный язык, и некоторые регионы говорят исключительно на нем, полностью игнорируя французский и свою причастность к его культуре.
- Сегодня после завтрака какой-то мальчик поставил мне подножку, когда я выходила из столовой. Я с трудом устояла, ему это не понравилось, и он что-то начал говорить мне по-французски, смотря на меня так, словно я какой-то отброс, - я почувствовала, как к горлу начали подступать слезы, поджала губы и отвернулась от своего спасителя, который все это время хранил молчание и внимательно слушал мой рассказ. Наконец проговорил:
- Должно быть это Дидье, местный придурок. Я не ходил на завтрак сегодня, поэтому не видел, кто это был, но я почти уверен, что именно он. Но если бы был, то...
- Что? – я снова повернулась к нему и с вызовом посмотрела в глаза.
- Дал бы ему по роже, - он помолчал еще немного, затем добавил, - Тебе не стоит переживать из-за них, здесь нет никого, достойного этого. Разве что я, - мальчик расплылся в улыбке и слегка подтолкнул меня локтем в бок, желая вызвать улыбку. Однако я лишь фыркнула и отодвинулась от него, хотя расстояние между нами и так было приличным, - Ладно, не злись. Просто хочу сказать, что у тебя красивая кожа и мне нравится, как завиваются твои волосы. Но есть такие люди, которые не терпят тех, кто хоть немного отличается от них. И что бы ты ни делал, как бы ни лез из кожи вон, они тебя не примут. Вопрос в том, так ли тебе нужно их одобрение?
Гнев и обида, вновь вспыхнувшие в груди, постепенно начали утихать, и я поняла, что он прав. Его слова немного приободрили меня, однако я все еще не знала истинной причины его появление и относилась к нему с настороженностью:
- Зачем ты здесь?
- Я же сказал. Поесть тебе принес.
- Зачем?
- А ты все делаешь зачем-то?
- Как и все люди. У всего есть причина. Это логично.
Он смешно сморщил нос, выражая несогласие, и тоже посмотрел на меня. Я снова оказалась во власти непроглядной тьмы его глаз. Она затягивала, лишала способности двигаться или хотя бы отвернуться. Мой спаситель вдруг улыбнулся, чем поверг меня в замешательство. Улыбка у него была необыкновенно открытая и светлая, так резко контрастирующая с тьмой, поселившейся в его взгляде. Она дарила успокоение и чувство защищенности, на мгновение мне даже стало стыдно, что я была груба с ним. Он хитро прищурился, от чего его и без того раскосые глаза стали совсем лисьими:
- Почему ты здесь?
- Какое тебе дело?
- От твоей истории зависит, поделюсь ли я с тобой своим сэндвичем.
Я в очередной раз закатила глаза. С ним просто невозможно было по-другому:
- Я не знаю, почему я здесь. У меня есть родственники.
- Тогда почему ты сейчас не с ними?
Я наконец села, наградив его недовольным взглядом, вырвала сэндвич из его рук, и откусила
большой кусок, чтобы он точно не захотел забрать его обратно. Это очень его насмешило. Понаблюдав несколько секунд за тем, с каким аппетитом я ем, хотя говорила, что не голодна, продолжил:
- Не расстраивайся. Самое плохое уже случилось – ты здесь. Однако мне понравилась твоя акция протеста во дворе. Вышло, конечно, не очень убедительно, но когда мадам Робер тащила тебя внутрь, я заметил набухшую от злости вену на ее лбу, так что для третьего дня совсем неплохо.
- Что ж, рада, что развлекла тебя, - ядовито бросила я, а он звонко рассмеялся в ответ, - Если здесь так плохо, почему не сбежишь?
- А смысл? Я пробовал, но каждый раз возвращался назад. Сбегать нужно к кому-то, а меня никто не ждет. Здесь скучно, но зато точно знаешь, что поешь, даже знаешь когда. В отличие от жизни на улице, где ты не знаешь ничего. Из развлечений только Дидье и его жалкие попытки травить окружающих.