Я вытерла рот рукавом и подняла на него глаза:
- Тебя он тоже обижает?
Он фыркнул:
- Обижает...ну и слово! Ну ладно, пусть будет по-твоему – обижает. А ты думала, что особенная? Конечно он меня достает, даже больше, чем остальных.
- Значит, ты особенный, а я – нет?
Он насмешливо посмотрел на меня, в его глазах мелькнуло что-то, от чего у меня по коже побежали мурашки:
- Я не особенный. Просто таких, как я, не любят. В народе мы знамениты тем, что наводим порчу и крадем лошадей и, как правило, люди от этого не в восторге.
Я задумалась над его словами, он не спешил продолжать, внимательно смотря мне в глаза. Он хотел, чтобы я закончила за него, и терпеливо ждал. Наконец я осторожно спросила:
- Цыгане?
Он улыбнулся уголком губ и утвердительно кивнул:
- А ты небезнадежна. Но правильнее говорить рома. Я бы погадал тебе, но оставил свои карты в спальне.
- Но ты ведь можешь погадать по руке.
Пару секунд он молча смотрел на меня, я уже забеспокоилась, что сказала что-то не то, но вдруг залился смехом, запрокинув голову. Он смеялся так самозабвенно и искренне, что я тоже невольно улыбнулась. Отсмеявшись, он снова заговорил:
- Смешная. Возможно, теперь здесь будет не так уж и скучно. Кстати, меня зовут Аслан, - он вытер ладонь о свой джемпер и протянул мне руку. Я повторила его движение и протянула свою в ответ:
- Приятно познакомиться. Шанталь.
Он сморщился как будто откусил лимон, но все же пожал мою руку.
- Что-то не так?
- Все! Тебе не подходит это имя. Шанталь – это какая-нибудь чопорная французская дама средних лет. А ты даже не француженка.
- И какое же имя, по-твоему, мне подходит?
Он закрыл глаза и задумался. Нахмурился, отрицательно качнув головой, затем на его лице появилось сомнение, которое завершилось широкой улыбкой. Я ожидала, что он наконец ответит, но все повторилось снова. Пару минут я наблюдала за сменяющими друг друга эмоциями на его лице, но, не выдержав, произнесла:
- Ты странный. Знаешь, вообще-то..., - он поднял указательный палец, жестом велев мне замолчать. Я разозлилась, но не стала продолжать, и вместо этого снова принялась за свой сэндвич. Наконец расправившись с ним, я посмотрела на Аслана – тот по-прежнему молчал и блаженно улыбался каким-то своим мыслям. Это картина меня знатно утомила, и я поднялась, собираясь подойти к окну, но он вдруг открыл глаза и схватил меня за запястье, вынуждая сесть обратно:
- Я придумал! Лале! Вот какое имя тебе подходит. Теперь я буду называть тебя именно так.
Я сморщила нос и высвободила свою руку из его цепких пальцев:
- Мне не нравится. Оно детское.
- А ты взрослая что ли? Да ладно тебе, Лале, чего нахмурилась как еж?
- Спасибо за сэндвич, Аслан, но скоро меня должны отсюда выпустить, а если тебя застукают рядом со мной, то тебе тоже влетит.
- Как быстро мы подружились! Ты уже беспокоишься обо мне.
- Я просто намекаю, чтобы ты ушел.
И снова его звонкий смех. Но к моему удивлению, он не стал спорить, поднялся на ноги и пошел к двери. Взявшись за ручку, он вдруг обернулся и хитро прищурился:
- До скорой встречи...Лале.
Я сняла кроссовок и бросила им в него, но он уже выбежал из комнаты, закрыв за собой дверь, и единственное, что мне оставалось, это крикнуть ему в след:
- Придурок!
***
В течение следующих нескольких дней Аслан меня игнорировал. Стоило ему заметить мой взгляд на себе, он демонстративно отворачивался. Я не решалась подойти и очень надеялась, что это сделает он, несмотря на наше не очень удачное знакомство и мою грубость, ведь я так и не поблагодарила его за тот чертов сэндвич. К тому же, как бы я ни старалась убедить себя, что мне не нужна компания, мне было очень одиноко. Девочки не спешили наладить со мной отношения, даже сторонились, а некоторые вообще презрительно отворачивались. Однажды я услышала, как кто-то из них шепнул другой за моей спиной: «Посмотри на нее. Ну и чучело! Где только мадам Робер ее подобрала?».