- Еще бы! А можно?
- Можно. Я сегодня добрый.
Он подвинулся, освобождая для меня место. Аслан был очень серьезен, между его бровями залегла глубокая морщина, а глаза неотрывно следили за моими пальцами:
- Прижми его по краям, вот так. Осторожно, не порви! Теперь медленно лей сюда...да, молодец, только не спеши. Отлично, теперь давай сушить.
Он извлек откуда-то чистый лист бумаги и положил его передо мной. Мы принялись выкладывать на него черные крупинки, похожие на бусины, расположив их на некотором расстоянии друг от друга:
- Что это такое?
- Смесь йода и нашатыря.
- И они реально взорвутся?
Аслан закатил глаза, как делала я всю нашу первую встречу, явно напоминая мне об этом, и нехотя произнес:
- Я же сказал – надеюсь. Поторапливайся, когда они высохнут, их нельзя будет трогать.
Я выложила на лист оставшиеся шарики, который был уже практически весь усеян ими точно горошинами, и перевела взгляд на Аслан, ожидая дальнейших указаний. Как-никак, он был главой операции, а я лишь – его подмастерьем.
- Теперь бери по одной в каждую руку и клади их под дверь, вдоль щели, - он встал на ноги и, скрестив руки на груди, пристально наблюдал, как я аккуратно и кропотливо выполняю доверенную мне работу. Я не видела его лица, полностью сосредоточенная на своем незатейливом занятии, но если бы обернулась, то у меня обязательно бы побежали мурашки от его широкой светлой улыбки, - Положи еще несколько на петли. Да, сюда. Это последняя, положи под дверь, тут уже достаточно. Скорее! Она встает из-за стола! – за дверью действительно раздался скрип, а затем неспешные шаги. Аслан вскочил и, схватив меня за руку, потянул за собой. Мы забежали за ближайшую колонну, пытаясь отдышаться и перевести дух. Затем он осторожно выглянул из-за нее, не желая пропускать шоу, которое сам же и спродюсировал, я повторила за ним и вытянула шею, чтобы получше рассмотреть. В этот момент Аслан повернул голову, собираясь что-то сказать, и мы столкнулись носами:
- Ой! Извини, - я почему-то очень смутилась и отвела глаза, потирая ушибленный нос.
- Какой у тебя оказывается длинный нос, Лале! Хотя стоило этого ожидать, ведь им же ты влезла в мои дела пару минут назад.
- Шанталь!
- Что Шанталь?
- Я – Шанталь, идиот! Не называй меня Лале!
- Не знаю никаких Шанталь.
Я вспыхнула, собираясь высказать все, что о нем думаю, но вдруг раздался громкий хлопок, по коридору начал расплываться едкий аммиачный запах, и наконец мы услышали то, ради чего все это и затевалось – истошные крики мадам Робер с примесью французских ругательств. Аслан ухмылялся, наблюдая, как она, схватившись за сердце, крутит головой как заведенная в поисках источника ее очередного микроинфаркта. Источник же еще пару секунд понаблюдав за ее метаниями, повернулся ко мне и шепнул:
«Как ты думаешь, что сказал бы Господь в ответ на ее слова?»
Но я его не услышала. Стоило звуку разрывающихся черных шариков достигнуть моего слуха, я тут же присела на корточки и, подтянув колени к груди, уткнулась в них лицом и закрыла уши руками. Меня била дрожь, но я не понимала почему. Как будто я уже слышала это звук, когда-то очень давно, вот только он был гораздо громче. Там было что-то еще, кто-то кричал. Мама? Я отчаянно пыталась вспомнить, переместив пальцы на виски и надавив на них, как будто этот жест мог помочь поймать ускользающее воспоминание. И было ли это воспоминанием?
Я почувствовала легкое прикосновение, чьи-то холодные руки опустились на мои ладони, осторожно, но настойчиво вынуждая меня опустить их. Передо мной возникло встревоженное лицо Аслана. Он хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать слов, совершенно забыв про мадам Робер, пока ее шаги не замерли рядом с нами. Она уже потянулась к нам, но Аслан, быстро оценив ситуацию, схватил меня за запястье и поволок в сторону лестницы. Она располагалась в другом конце коридора, который сейчас казался гораздо длиннее своих реальных размеров, а за нашими спинами уже гремел голос мадам Робер: «Радо! Локвуд! Немедленно остановитесь! Gosse! Ну доберусь я до вас!
Первое время я не понимала, что происходит, и Аслану приходилось тащить меня за собой, но постепенно я начала ускоряться, крепче сжав его пальцы в своей руке, и вот я уже бегу рядом с ним. Дыхание сбивалось, а сердце было готово буквально выскочить из груди, но несмотря на все это я вдруг почувствовала себя абсолютно счастливой, стараясь не думать о том, что произошло со мной пару минут назад. Мы неслись по коридору, звонко смеясь, а наш смех эхом отражался от стен, разносясь по всему зданию. Впервые это место показалось мне живым, таким, каким оно и должно быть, а не застывшим на века безмолвным склепом. Аслан крепко держал меня за руку, и мне было так спокойно рядом с ним, казалось, будто я знаю его всю жизнь. Я почувствовала, что могу ему доверять и хотела, чтобы он доверился мне. Вдруг я почувствовала уже такую знакомую боль в ухе, наши руки расцепились, и я увидела сторожа, держащего меня и Аслана: