Мир Пропасти… Синнер хотел знать больше об этом, но Олика отказалась рассказывать о нем, а остальных он никогда бы и не спросил. Олика весьма сочувствующе относилась к Синнеру, она считала, что знания о мире демонов и захватчиков еще больше усугубят его депрессию и обще эмоциональное состояние.
Лограю удалось перетащить шесть демонов из Мира Пропасти, столько же им потребовалось человеческих тел, разных полов. Демон умело использовал организационные способности Синнера, хотя тот в свою очередь не понимал свою необходимость, дабы организовать необходимое количество оргий, на которых происходило одержание. И найти подходящих кандидатов не составляло труда: парни одиночки, желающие разврата, пары, семейные и любовные — легко шли на контакт. Одрежанные личности продолжали жить своей человеческой жизнью, ничем не отличались от остальных окружающих их людей, однако Синнер видел разницу.
В течение месяца их группировка набрала нужное количество, и Синнеру было интересно, чем все это закончится, даже Олика сама не знала для чего все это. Демоны вроде нее имели только одну цель — прожить человеческую жизнь, но вот эти представители Мира Пропасти были вроде как другого разряда, из другой касты. Касты воинов и захватчиков, и каким образом Лограю удалось избавить их от плоти в Мире Пропасти и перетащить в мир людей, ей было непонятно.
Синнер поднялся со своего места, и подошел к окну и, отодвинув в сторону занавеску, посмотрел на двор. Синнер и Олика находились на втором этаже трехэтажной дачи, внизу шестеро одержанных сидели за столом в маленькой беседке и пили пиво, о чем-то живо разговаривали и их гогот был слышен сквозь окна. Лограй продолжал колдовать у мангала, запах жареного мяса доносился и в их комнату. Желудок Синнера в зависти подал глухой и тихий урчащий звук, но ему совсем не хотелось делить трапезу с демонами. Он лучше останется голодным, хотя, скорее всего Лограй все же позовет их присоединиться к столу. Скорее всего, из вежливости. Вежливые демоны — Синнер горько усмехнулся этой мысли, и «скорее всего» Лограю нравилось играть в человеческую жизнь.
Синнер отошел от окна и, схватив со стола кружку с пивом, осушил ее одним залпом, затем налил себе еще, и поставил так же рядом с ноутбуком. И снова посмотрел на Олику — та казалось, была далеко отсюда, так как ее пустующий и умиротворённый взгляд был прикован к экрану дорогого широкоэкранного телевизора, по которому к слову показывали рекламу стирального порошка.
Синнер нехотя зашел на сайт знакомств, и просмотрел сообщения, их, как обычно было много — контингент обращавшихся в массе своей был жаден до сексуальных утех. И хотя большая часть населения города находила бы их развлечения убедительным основанием для казни, развратных и извращённых личностей хватало с лихвой. Как только группировка Лограя набрала необходимый штат и количество демонов, Синнер хотел было удалить аккаунт, но одержимый запретил ему это делать, без особых объяснений, само собой.
За время поисков людского материала он множество раз участвовал в оргиях различного характера, и даже после одержания, демоны с удовольствием пользовались возможностью получить и продлить собственные удовольствия. В Мире Пропасти, по словам Олики, с этим было напряженно. Синнеру все это наскучило и надоело, он все больше времени хотел проводить тет-а-тет с Оликой и совсем необязательно при этом кувыркаться в кровати. Хотя и это было немаловажным. Будучи натурой прямолинейной, демон в теле девушки, так же призналась, что и ей бы этого вполне хватило.
Глубокая ночь, и одержимые погрузили дом дачи и двор в полную темноту. Синнер различал нагие фигуры, вставшие кругом, в центре которого был начертано что-то вроде пентаграммы, хотя сейчас он не видел что именно там. Но при свете фонарей он видел как Лограй на выровненной почве, некогда бывшей огородом, вычерчивал странные знаки. Синнер в принципе догадывался, что к этому все и придет, что наступит момент, когда должно было что-то произойти, не зря Лограй собирает приспешников. Одержать весь город ему не дали бы. Это значит, будет какой-то обряд, или ритуал — и с этим Синнер все равно ничего не мог поделать, все зашло так далеко, что ему иногда хотелось выть от беспомощности. Олика кстати его понимала.