Мой взгляд скользнул по ней, отметив в очередной раз ее красоту и аппетитно-лживую доступность. Но сегодня, что-то мне подсказывало, ее доступность, в моем отношении, будет правдивой. Внезапно она отвернулась от меня и принялась рыться у себя в сумке, я немного озадаченный ее поведением, продолжал наблюдать за ней. Через несколько секунд она выудила оттуда сотовый телефон, и принялась коготком своих миниатюрных пальчиков выбивать смс, на клавиатуре.
Минутой позже она протянула телефон мне и мотнула головой, читай, мол, а сама отвернулась вовсе и сделала вид, будто принимает ярое участие в дискуссии по поводу зарплаты в нашей компании в частности и в галактике, в общем.
«Поднимись на второй ярус. Я скоро приду туда» — Гласил текст, набитый на экране телефона. Внешне я остался спокоен, но внутри все забурлило будто в котле. Я отдал ей телефон, со словами: «Классная картинка».
Поднявшись со своего места, я направился было к лестнице, как услышал окрик одного из сотрудников, сидящих в нашей компании. Я жестами показал, что мне плохо и сейчас стошнит, он покачал головой и махнул на меня рукой, я сделал отвлекающий маневр, направившись в туалет, а сам направился ко второй лестнице. Оказавшись на верху, я огляделся, сентябрьский ветер хоть и был не очень холодным, но согнал всех вниз. Второй ярус представлял собой открытое помещение с натянутым тентом, со скамейками, расставленными вдоль обеих палуб. Пустынно и ветрено, к тому же еще и темно. Мрак сгустился над городом, поглотив в себя и наше судно. Хорошо хоть верхний ярус не освещался, обстановку тяжело назвать даже приблизительно интимной, зато экстремальной — вполне.
Не замечая времени, я подождал ее пять минут. Затем она появилась, мой мир потерял ясность, я не был пророком, но догадаться, что сейчас будет, не составило для меня особого труда. Нарочито медленно она приблизилась ко мне, во мраке и свете луны она представилась мне сказочной и нереальной.
Очутившись совсем близко и наедине, мы растворились друг в друге, такой ярый поцелуй и жаркие объятия чуть не свели меня с ума, мой мозг разогрелся до небывалых температур, пропуская через себя литры адреналина. Мои руки сами собой начали ласкать ее тело и где-то на периферийных участках, мой мозг отметил факт, что Лиля без нижнего белья. Ее рука оказалась у меня в штанах. Мы оба понимали, что предвориловка нам уже ни к чему, все уже давным-давно готово как у меня, так и у нее, вот уже, наверное, как год, но как же это чертовски приятно. Моя рука плавно перетекла ей меж ног, ласки продолжились и там, ее сладостный стон — словно музыка для моей души.
Внезапный порыв оторвал ее от меня, и через секунду я понял, что это не ее инициатива, какой-то парень, стоящий позади нее держал ее за волосы, затем его руки спустились к ее шее, и, мгновением позже я услышал хруст переломанных шейных позвонков. Лиля безжизненно упала к его ногам. Без лишних лирических отступлений он ударил меня по лицу, пребывая в обескураженном состоянии, я не успел защититься. Я упал на спину, его удар невероятной силы выбил меня из состояния реальности, я будто во сне увидел, как он перемахивает через перила правого борта и ныряет в речку.
Я потерял сознание с чувством глубочайшей горести и самоубийственной досады…
Саботаж
В Душекубе стало более людно, нежели два месяца назад, когда Михаил и Лариса оказались здесь первыми, затем появился Константин, сыгравший немаловажную роль в поимке (если можно так выразиться) следующей жертвы — Светланы. Затем необычный Павел, который чуть не сжег их пленителя, и не далее, чем вчера в компанию влилась Лиля.
Все девушки были подавлены, и Михаил не рассчитывал на их поддержку, Костю, поглотило чувство вины, будто это он изнасиловал и убил Свету. Негласные надежды, Миша, возлагал на Пашу, в котором видимо была заключена особая сила, но в жизни ему недаром дали инвалидность. Миша не знал реального диагноза, но сам как-то для себя решил, что Павел шизофреник, конечно в вяло текущей форме, но все же.
По большей части он рассчитывал только на себя и на свои силы. Он неплохо разобрался в мыслях этого убийцы и научился подслушивать их отголоски. Когда он рассказал Косте, что осталась еще одна, седьмая и последняя, жертва, из чего следовал вывод, что убийства кончаться и наступит новая фаза непонятной процедуры, то тот как-то вяло на это отреагировал. Миша попросил у него помощи в момент очередного убийства жертвы, Костя лишь слабо моргнул своим бенгальским светом.