Джо включил «Ислам».
— Убей врага своего.
— Да нет у меня врагов, — покачал головой Джо. — Кроме собственной усталости и страха.
— Это и есть твои враги, — безаппеляционно ответил Падре. — Ты должен объявить им джихад; должен доказать себе, что ты настоящий мужчина, воин, способный дать отпор.
Джо попробовал «Иудаизм».
— Возьми миску супа из марсианских червей… — начал было умиротворенный Падре, но у Джо кончились монеты. Без денег не бывает исповеди, и голос из автомата угас…
«Суп из червей, — повторил Джо, — большой деликатес… Что ж, наверное, это самый уместный совет. Надо зайти перекусить».
Не успел Джо устроиться за столиком и взять меню, как к нему обратился сосед:
— Не хотите ли сигарету?
Джо изумленно уставился на собеседника:
— О господи! Нельзя же курить в помещении — особенно здесь… — Джо повернулся к собеседнику и застыл с открытым ртом.
Рядом с ним, в человеческом обличье, сидел Глиммунг.
— У меня и в мыслях не было вас пугать, — заговорил Глиммунг. — Ваши работы превосходны, я вам об этом уже говорил. Я нашел вас именно потому, что считаю вас лучшим реставратором на Земле; об этом я тоже говорил. Падре, несомненно, прав; вам надо поесть, чтобы прийти в себя. Сейчас я что-нибудь закажу. — Глиммунг кивнул роботу-официанту, одновременно раскуривая сигарету.
— Разве они не видят, что вы курите?
— Нет. А робот, очевидно, вообще не замечает моего присутствия. — Он повернулся к Джо. — Закажите себе все, что пожелаете.
Съев полную миску супа из червей и выпив кофе без кофеина (как и полагалось по закону), Джо заметил:
— Боюсь, вы не понимаете, что со мной творится.
Для такого, как вы…
— Для такого, как я? — переспросил Глиммунг.
— Ну, вы же знаете…
— Ни одно живое существо себя не знает, — заявил Глиммунг. — Вы тоже не знаете себя, не имеете ни малейшего понятия о заложенном в вас потенциале. Знаете, что для вас будет означать Подъем? Все, что было сокрыто в глубине вашего естества, все, что дремало внутри вас, — все это будет реализовано. Тот, кто причастен к Подъему, вовлечен в этот процесс, на планетах, разбросанных по всей Галактике, — все смогут быть. Ведь вас никогда не было, Джо Фернрайт. Вы не были — вы только существовали. Быть — значит совершать. И мы совершим великое дело, Джо Фернрайт. — Голос Глиммунга зазвенел, как колокол.
— Вы пришли рассеять мои сомнения? — искренне спросил Джо. — Именно для этого вы здесь появились? Убедиться, что я не передумал и не сбежал в последний момент?
Вряд ли это так, не мог он, Джо Фернрайт, быть настолько важным.
Глиммунг, разрывающийся между пятнадцатью мирами, тратит свое драгоценное время на то, чтобы подбадривать какого-то жалкого керамиста из Кливленда. У Глиммунга и без Фернрайта хватает забот, и куда более важных…
— Это как раз и есть «важная забота», — ответил Глиммунг, прочитав мысли Джо.
— Почему?
— Потому что второстепенных забот не бывает. Как нет второстепенной жизни. Жизнь насекомого или паука так же значима, как ваша, а ваша — так же, как моя. Жизнь есть жизнь. Вы хотите жить так же, как и я.
Семь месяцев вы были в аду, день за днем ожидая, пока наконец случится то, что вам нужно… Вот так же ждет и паук. Представьте себе паука, Джо Фернрайт. Он соткал паутину, сделал маленькое укрытие и сидит в нем. В его лапках нити, ведущие во все концы паутины. Как только в ловушку попадет муха, он узнает об этом. Для паука это вопрос жизни и смерти. И вот он ждет. Проходит день. Два. Неделя. Он все ждет: а что ему остается, кроме как ждать? Он словно нищий рыбак, закинувший сети наугад, может, что-то попадется, и он будет жить. А может быть, ничего. И однажды он впадает в отчаяние: «Все. Добычи не будет. Поздно». И действительно, уже поздно. Он так и умирает в ожидании.
— Но я все-таки дождался.
— Да. Я пришел.
— Вы взяли… — Джо осекся. — Вы подобрали меня из жалости?
— Ничего подобного, — сказал Глиммунг. — Подъем потребует великого таланта. Многих талантов, огромных знаний, несметного количества искусных мастеров. Вы взяли с собой тот фрагмент?
Джо вынул из кармана осколок божественного творения и положил его на столик, рядом с миской из-под супа.
— Их тысячи, — продолжил Глиммунг. — У вас, как я полагаю, в запасе около сотни лет, но и этого вряд ли хватит. Вы вступите в их мир и останетесь там до последнего дня вашей жизни. Так исполнится ваше желание: вы сможете воистину быть. До самого конца. А став частью бытия, пребудете навсегда. — Глиммунг поглядел на часы «Омега». — Через пару минут объявят ваш рейс.
Когда защелкнулись пристяжные ремни и опустился защитный экран, Джо повернул голову, разглядывая пассажира, сидевшего рядом.
На табличке было обозначено имя: «Мали Йохез».
Боковым зрением Джо сумел разглядеть женщину-гуманоида.
В это время включились маршевые двигатели, и корабль вышел на старт.
Никогда прежде Джо не покидал земной атмосферы. Он осознал это внезапно, когда нарастающая перегрузка вдавила его в кресло «Это… совсем не то, что… лететь… из Нью-Йорка… в Токио», — подумал Джо, задыхаясь.
Ценой невероятных усилий он повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на девушку с другой планеты. Ее лицо сделалось синим.
«Может быть, это типично для их расы, — решил Джо. — А может быть, я тоже весь посинел. И сейчас отдам концы». Тут заработали основные двигатели, и Джо Фернрайт потерял сознание.
Очнувшись, он услышал запись Четвертой симфонии Малера и негромкий гул голосов. Бойкая темноволосая стюардесса деловито отстегивала защитный экран и кислородную подушку.
— Вам лучше, мистер Фернрайт? — поинтересовалась стюардесса, приглаживая его всклокоченные волосы. — Мисс Йохез прочла вашу анкету, которую вы нам предоставили перед полетом, и очень хочет познакомиться с вами. Вот так, теперь ваша прическа в порядке. Как вы думаете, мисс Йохез?
— Приятно познакомиться, мистер Фернрайт, — старательно выговорила мисс Йохез. — Я порадовалась узнать вас очень. Всю продолжительность нашей дороги я удивляюсь незнакомству с вами, потому что, я думаю, что общего у вас и меня много.
— Позвольте мне взглянуть на анкету мисс Йохез, — обратился Джо к стюардессе; он быстро просмотрел текст, выведенный на экране. Любимое животное — сквамп. Любимый цвет — редж. Любимая игра — монополия. Любимая музыка — кото, классика и кимиоито. Родилась в системе Проке, что сделало ее в некотором смысле первопроходцем.
— Думаю, — заметила мисс Йохез, — что мы в одном предприятии, несколько из нас, включая и я, и меня.
— И вас, и меня, — поправил Джо.
— Вы коренной землянин?
— Я никогда не покидал Земли.
— Это ваш первый полет?
— Да, — кивнул Джо, Бросив взгляд на девушку, он нашел, что она довольно привлекательна. Короткие бронзовые волосы эффектно оттеняли сероватую кожу.
К тому же он никогда в жизни не видел такой талии, как у нее. Легкий костюм позволял разглядеть ее изящную фигурку.
— Вы морской биолог? — уточнил Джо, дочитав ее анкету.
— Именно так. Я должна определить глубину прорастания кораллами… — она запнулась, достала карманный словарик и нашла нужное слово, — затонувших артефактов.
Джо не мог сдержать любопытства.
— В каком воплощении вы видели Глиммунга?
— Воплощение? — отозвалась мисс Йохез и стала растерянно листать словарь.
— Облик, — улыбаясь подсказала стюардесса. — Могу предложить вам воспользоваться компьютерным переводчиком Земли. У каждого кресла есть наушники и микрофон. Вот ваш, мистер Фернрайт, а вот ваш, мисс Йохез.
— Мои земные языковые навыки восстанавливаются, — пояснила мисс Йохез, отказавшись от наушников. — Так что вы спросили?
— Кем предстал перед вами Глиммунг? — повторил Джо. — Как он выглядел физически? Высокий? Маленький? Полный? Худой?
Мисс Йохез ответила: