Его глаза стали тёмными, холодными, непрощающими.
— В следующий раз, как у вас возникнут вопросы о моей личной жизни, обращайтесь прямо ко мне, а не действуете за моей спиной.
Глава 22
Злость Девлина серьёзно меня задела. Я всегда плохо переносила неодобрение, потому что так и не научилась не воспринимать критику. Иногда я спрашивала себя: не связано ли моё удочерение с почти всепоглощающей потребностью угождать? Или всему виной правила отца и уныние матери?
Какой бы ни была причина, я знала, что как только вернусь домой, то буду хандрить весь остаток дня, поэтому ближе к вечеру позвонила Темпл и предложила встретиться за коктейлями.
Мы остановились на баре с видом на залив. К тому времени как я подъехала, Темпл уже выбрала столик на патио и любовалась проплывающими парусниками.
— А вот и ты! — воскликнула она, когда я заняла место напротив.
— Опоздала?
— Нет, это я приехала раньше. — Она подняла высокий замороженный стакан с какой-то крепкой смесью и пригубила. — После того, как я десять дней нянчила практикантов, мне это нужно, больше чем тебе. Хотя… — Она задрала подбородок. — Ты немного раскраснелась.
— Середина лета в южной глубинке. Чего ты ожидала?
— Хм, да, но ты не вспотела.
— Так жара уже спала, забыла?
Она позвала официантку, так и не отведя с меня глаз.
— Что? — не выдержала я.
Темпл пожала плечами.
— В тебе что-то изменилось, только я в толк не возьму, что именно. — Она подождала, когда я сделаю заказ, и наклонилась ближе. — Ты переспала с Девлином?
— Я едва его знаю! А после сегодняшнего, — произнесла я чуть хмуро, — такая возможность стала ещё менее вероятной, чем с нашего прошлого разговора.
— Что случилось?
— Глупость сморозила. — Я потёрла лоб. — Аж стыдно рассказывать.
Она облокотилась о стол и стала ждать.
— Я вчера ездила в округ Бофорт на могилы его жены и дочери, — заявила я и подняла голову, чтобы увидеть её реакцию.
Темпл выгнула бровь.
— Зачем?
— Не знаю. От любопытства, наверное. В общем, на кладбище я встретила бабушку Мариамы — между прочим, знахарку — и маленькую девочку по имени Рапсодия, троюродную кузину Мариамы. Кто-то из них растрепал всё Девлину, и теперь он злится, что я сую нос в его личную жизнь. Я готова провалиться сквозь землю от стыда.
— Если это худший поступок, который ты совершила по отношению к мужчине, значит ты никогда не любила, — пожала плечами Темпл. — Но я всё равно не пойму, зачем тебе понадобились эти могилы. Что ты надеялась там найти?
— Ничего. Просто хотела увидеть, где они похоронены.
— И теперь Девлин на тебя обижен. — Темпл задумалась на минуту. — И что собираешься делать?
— Подожду, когда он остынет, наверное.
— Фаталистичный подход. Не одобряю.
Я вздохнула.
— А что бы ты сделала на моём месте?
— Из кожи бы вылезла, но заставила бы его забыть о Мариаме — хотя бы на одну ночь. Но это я. А для тебя, боюсь, это непосильная задача.
Её мягкое подтрунивание меня задело.
— Я не хочу, чтобы он забывал Мариаму. С чего бы?
Я подумала о встрече с её призраком и вздрогнула.
Темпл посмотрела на меня поверх стакана.
— Я же сказала, на одну ночь.
Официантка принесла мой заказ, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы сменить тему.
— Кстати, как ты так быстро сюда добралась? Должно быть, уже была в городе.
— Угу. Мы рано свернулись, так что пару деньков я могу понежиться на солнышке у бассейна. Ну, не считая доклада на редактуре и горы документов на сортировке.
Она выглядела довольно экзотично в крестьянской блузе горчичного цвета с вышитыми цветами. Я же в узких джинсах и топике походила на школьницу. Сплошная ванилька.
— Когда в Колумбию?
— Не вернусь, пока не увижу твой скелет. И кстати, о Девлине, он мне звонил. Назначил эксгумацию на завтра.
— Знаю. Итан Шоу оставил мне сообщение на голосовой почте.
— Присутствовать будешь?
Это что, нотка неодобрения в голосе? Или я слишком расчувствовалась после порицания Девлина?
— Почему бы и нет. Я вовлечена в это дело с самого начала. Кстати, это ещё одна причина, по которой я хотела тебя сегодня увидеть. Я пытаюсь расследовать убийство Эфтон Делакур, но ничего не нашла ни в сети, ни в газетных архивах.
Её расслабленность как ветром сдуло. Она откинулась на спинку стула и посмотрела на воду. Ветерок взъерошил тёмные локоны на затылке. Над перилами нависли ветви пальметты.
— Почему ты так одержима этим убийством?
— Это не одержимость, — не согласилась я. — Мне просто любопытно. На кладбище, где работаю только я одна, нашли двух, а возможно и трёх жертв убийства. Надеюсь, моё беспокойство понятно.
— Возможно. Но мы ведь обе прекрасно понимаем, что происходит на самом деле? Ты устраиваешь бурю в стакане воды. В твоём безопасном маленьком мирке произошло нечто волнительное, и ты ухватилась за эту возможность обеими руками.
— Неправда! — Но не вызвана ли моя эмоциональность тем, что она попала в точку? — К тому же ты сама говорила, что мне нужно какое-нибудь волнение в жизни.
— Едва ли я имела в виду расследование убийства.
Я уставилась на неё с другого конца стола.
— Почему ты так нервничаешь, как только речь заходит об Эфтон Делакур?
— Я не нервничаю. Её убили бог знает когда, а я не вижу смысла копаться в древней истории.
— Ну что ты за археолог?
Она восприняла иронию и, кажется, немного расслабилась.
— Хорошее замечание. Знаю, прозвучит странно, но это кажется мне немного… навязчивым. Может, оставим бедняжку в покое.
— Странно слышать это из твоих уст. Даниэль Микин сказал мне практически тоже самое.
— Микин? — Она не могла выразить большего презрения. — Где это вы встретились?
— В университетском архиве.
— И почему я не удивлена? Подозреваю, он там целыми днями сидит. Роется как крот.
— А ещё я видела Камиллу. Кажется, она шпионила за нами.
— Очень на неё похоже. Она всегда обожала совать нос куда не следует. Меня просто выбешивало, что она рылась в моих вещах в моё отсутствие.
— Ты, правда, с ней встречалась или попросту дразнила Итана в тот вечер?
— Ну, у нас с Камиллой были свои минутки счастья. Но в этой женщине живёт тьма, и она заставляет её совершать импульсивные жестокие поступки. Точно такая же тьма довела Микина до попытки суицида.
— Ты, правда, думаешь, что он самоубийца?
Она смахнула невидимую пылинку с блузки.
— Дай я проясню раз и навсегда. Шрам, который я видела, не царапина. Он толстый, ободранный и уродливый. Такие остаются только после глубоких порезов. Неудивительно, что он пытается его скрыть.
— Ты хорошо его знала по Эмерсону?
— Не особо. У нас были общие пары, но мы совсем не общались. — Она снова потеряла терпение: — А что у тебя вопросы только про Даниэля Микина? Я думала, ты хочешь поговорить об Эфтон.
— Хочу. Выкладывай, что можешь.
Она пожала плечами.
— Больше всего в мою память врезалось то, как сильно мы испугались, когда обнаружили тело.
— Мы?
— Я и моя маленькая группа друзей. Все мои знакомые в своё время устраивали вечеринки на кладбище. Это был обряд посвящения. Поэтому узнав, что там убили девушку, мы очень расстроились.
— Ты знала Эфтон?
— Была наслышана об её репутации. Богатая испорченная любительница вечеринок, которая до своего убийства жила у Христа за пазухой.
Я не была уверена, что ирония преднамеренна, но с Темпл тяжело что-либо сказать.
— Где ты её видела? Она же не училась в Эмерсоне?
— Да с ней все горячие парни перевстречались. По крайней мере так они заявляли.
— А много говорили о том, что к её убийству причастен «Орден гроба и когтя»?
— Ходили подобные толки.
— Ты знаешь кого-нибудь из Когтей?
— Возможно, знаю, но мне это неизвестно.
— И никто никогда и словом не обмолвился?
— О Когтях? Никогда.