Реставратор
В Комолово, задолго до больших торговых комплексов, шумных городских рынков, богатых купеческих кораблей и первых церквей, древние язычники в лунном свете вырезали из дерева своих предков.
Там, где сегодня стоят кафе и закусочные, где по ночам пьют пиво, а по утрам выносят мусор, многобожники выносили мертвых родственников через специальные проломы в стене, чтобы души, пожелавшая вернуться, не нашли дороги обратно.
Как и в любом городе, в Комолово существует много баек, преданий и темных историй. Самая недооцененная из них — легенда о спрятавшемся где-то демоне, который засел у всех на виду и никак не хочет выходить.
В пересказе эта история звучит так:
Не то сатану, не то какую-то другую нечисть, издавна жившую на этой территории, перед приходом христианства старообрядцы заточили на самом видном месте.
До этого демон изредка приносил людям муки и страдания, распыляя их по всей местности. А сейчас, сидя в неком закрытом пространстве, он злится и копит в себе беды, пока они не заполняют это пространство полностью и не выливаются густым потоком на все Комолово. Временами накопленное зло взрывается, оставляя после себя огромную воронку, словно от разорвавшейся бомбы.
Оттого этот город временами такой больной и мрачный.
—
Гордиться своей историей Комоловским жителям не приходилось — обычная провинция без исторических памятников, знаменательных событий или известных личностей.
Единственным объектом, по настоящему прославившим Комолово, была кровоточащая густыми черными смолами икона святого Мефорентия Проповедника в Приплачущей церкви в северной части города.
Местные церковные власти берегли свою реликвию и изучать ее удивительные свойства никому не разрешали. Тем не менее, икона находилось в общей доступности и была совсем беззащитна без специального охранного стекла.
До тех пор, пока один сумасшедший мужчина не облил икону кислотой, заявив, что она проклята.
—
Но Комолово повезло — кислотный раствор попал только на нижнюю часть изображения. Реставрация требовалась немедленная и самого высокого качества. Для этой задачи из Москвы прибыл лучший русский иконописец — 38-летний Олег Денисович Стрельцов.
Приземлившись на рассвете в комоловском аэропорту, Олег Денисович отправился в Приплачущую церковь, чтобы оценить масштаб постигшей город трагедии.
Как оказалось, трагедия был небольшой: кислота сожгла только нижнюю часть иконы, при этом оставив верхнюю часть полотна абсолютно целой. От Стрельцова требовалось дорисовать Мефорентию ноги, стоящие на небольшой красной окружности.
— Думаю, икону лучше не снимать. — Сказал Стрельцов стоящим рядом митрополиту и губернатору. — Буду реставрировать прямо здесь. Два дня работы. Масла впитаются через месяц-полтора. Но церковь придется закрыть, потому что посмотреть на процесс работы соберется весь город, включая репортеров.
Митрополит и губернатор молча кивнули.
—
Краски, кисти и прочее оборудование уже было доставлено в Комолово, поэтому Олег Денисович отправился в отель «Изумрудный», чтобы выспаться перед грядущей работой.
Стрельцов вырос в монастыре, был не женат, отлично писал иконы и картины, много думал, ужасно формулировал свои мысли и не верил в Бога. Жил не бедно, но в роскоши себе отказывал. У него была своя мастерская в центре Москвы и очень, очень много заказов.
В кровати Олег Денисович вспоминал все, что знал об иконе Мефорентия Проповедника: ей почти 400 лет и на ней в полный рост изображен святой Мефорентий в сером хитоне, держащий в одной руке писание, а в другой — крест. Мифорентий был отправлен с проповедью из острога Димирка к старообрядцам и был убит деревянный колом, — прямо как вампир, — а его тело было подкинуто обратно в Димирку. Неизвестно, как икона попала в Приплачущую церковь — самую старую церковь в области, зато хорошо известны и до сих пор необъяснимы ее черноточащие свойства.
В этих мыслях Стрельцов заснул.
—
В 11 часов утра, после завтрака в отеле, Олег Денисович сел с чемоданом в такси и поехал к церкви.
Давно известно, что худший таксист — это таксист болтающий, и Стрельцову пришлось говорить, не подозревая, что начинается важнейшая история в хронике Комолово.
— Знаете, я вот всегда удивляюсь своим собратьям-коллегам. — Начал водитель, дедушка лет семидесяти. — Они молчат, как сычи! А вдруг кто подвернется, а вдруг шишечка какая к тебе подсядет? Пристроит куда-нибудь! Сам откуда будешь?
— Из Москвы. — Скучающе ответил Стрельцов.
— Это совершенно нормально, мой дорогой! У нас много тут кто из Москвы приезжает. Я-то сам тут родился, тут-то меня и похоронят — но не скоро, надеюсь. — Стрельцов промычал что-то одобряющие в ответ. Старик помог ему: — Для чего приехал-то?