– Что?! – возмутилась она. – Ты понимаешь, от чего отказываешься?!Между прочим, у этого ресторана звезда Мишлен.
– Конечно, знаю.Между прочим, это благодаря мне у этого ресторана есть звезда, а вот вы это, похоже, забыли.
– Ты – всего лишь шеф… Звезда – это заслуга всей команды ресторана. Знаешь, сколько молодых и талантливых поваров желает на твоё место?! – хмыкнула блондинка. – Десятки амбициозных молодых шефов с новаторскими идеями в головах завтра выстроятся в очередь около моего порога. Ты поизносилась, Инесса! – пафосно крикнула она.
– Да вы что?! – удивлённо вскинула брови, наблюдая за брызжащей слюной женщиной. – А я думала, что клиентов кормят мои умелые руки и опыт, а не голые идеи… Знаете ли, только одна из сотни, а может, даже и пары сотен идей – по-настоящему стоящая и принесёт успех… Я знаю! И в своих силах уверена!
– Ты должна быть мне благодарна! – заводилась она. – Я взяла тебя без имени!
– Уверены? Я много училась, много путешествовала по Европе. Вы взяли меня, когда я вернулась из Франции, проработав с одним из лучших шефов Европы – Эммануэлем Рено. Я была его су-шефом. Я не была желторотым птенцом, как вы сейчас пытаетесь мне доказать. В любом случае, всё это ни к чему. Всего хорошего! – вежливо улыбаясь, я распахнула дверь и сделала шаг за порог.
– Инесса, вернись! – визг начальницы не произвёл впечатление, но улыбка на моём лице стала шире.
Звук бьющейся посуды за захлопнувшейся дверью показался мне трагедией только на мгновение. Я не вернусь сюда, а значит, кухня больше не моя!
Чёткое осознание того, что я засиделась, и нужно двигаться дальше, всё ярче разгоралось в сознании, когда, усевшись в салон новенького авто, я с удовольствием вдохнула аромат кожи и персиков. С любовью провела ладонью по гладкому рулю и, наконец, потянулась за ремнём, пристёгиваясь.
Времени не было. Часы на панели показывали три часа и пятнадцать минут, а самолёт Алёны прилетал в четыре. Следует торопиться.
Вот только мысли о работе продолжали крутиться в голове: может, я погорячилась? Может, Анна Эдуардовна права, и я поизносилась? В конце концов, мне почти сорок, и я действительно в последние годы предпочитаю меньше экспериментировать, выбирая проверенные схемы…
– Чушь! Я ещё ого-го! – ударила по рулю ладонью, сильнее вдавливая ногой педаль газа. – Я – прекрасный шеф! Меня на прошлой неделе переманивал к себе Демидов! У него лучшие рестораны в городе! Вот к нему и пойду! – решительно тряхнула я головой, включая дворники. Начался дождь. Мелкий, противный, стремительно превращающийся в ливень, а до аэропорта ещё сорок километров.
«Salut» в исполнении Джо Дассена резко заиграл в тишине автомобиля.
– Чёрт! – ругнулась я, отвлеклась от дороги, потянувшись к сумочке, которую кинула на соседнее сиденье. Сестра звонила.
Громкий сигнал встречной машины заставил меня резко выпрямиться и вовремя выравнять руль. Сердце учащённо забилось, в то время как я со свистом облегчённо выдохнула.
– Алёнка, ты уже приземлилась? – включив на громкую связь, сразу спросила я, стараясь скорее взять под контроль своё бешено бьющееся сердце.
– Да, а ты где? – раздался усталый голос сестрёнки.
– Мне бы ещё полчаса, – вдавливая педаль газа, с сожалением ответила я, – или минут двадцать.
– Опять на работе задержалась, – с раздражением констатировала та, – ты бы лучше с таким рвением своей личной жизнью занялась!
– Не нагнетай, – дёрнула я уголком губ, – у меня с личной жизнью всё прекрасно.
– Да ты что?!. – протянула она. – Может, ты и женихом обзавелась, и, наконец, подаришь мне племянников?
– Тебе что, мало своих детей?! – ужаснулась я.
– То мои дети, а я хочу твоих!
– Сама не спишь и другим того же желаешь… – буркнула я, проезжая указатель «Аэропорт». Алёна в отличие от меня карьеру делать не спешила, вместо этого она выстроила крепкую семейную жизнь с тремя шебутными мальчишками и искренне мечтала о девчонке.
– Малыши быстро растут. Ты возмущаешься только потому, что не понимаешь, что значит быть матерью. Как может сжиматься твоё сердечко от одной улыбки собственного дитя, как оно полнится безграничной любовью…
– Ну всё, прекращай свою шарманку, я подъезжаю, – не дожидаясь ответа сестры, я сбросила вызов и кинула телефон на сиденье. Этот разговор мог продолжаться часами. В последний год она проявляла всё больше черт отчаянной сводницы, знакомя меня то с коллегами супруга, то с одинокими мужчинами-друзьями, желая скорее сбагрить замуж. Ей было плевать на то, что у меня есть любовник, или на то, что я не стремлюсь рожать. Она искренне считала, что каждая женщина должна обзавестись мужем-семьянином, который, в свою очередь, должен тут же заделать ей детишек. Вот только почему-то о любви я от неё не слышала и слова.