— Ты сама попросила, — та крошечная волна внезапной нежности, что возникла перед поцелуем, была смыта словами Миры и затерялась в цунами животной страсти. Астролог резко поднялся и нажал на маленькую кнопочку пульта, прибавляя оборотов для режиссёра, сам же остановился прямо напротив разведённых ног и слегка погладил розовую ягодицу. Почувствовав чужую дрожь, Шейн несдержанно зарычал, забрался на стол и вытащил из партнёрши игрушку, откидывая её на пол. Послышался тихий смазанный шелест фольгированной упаковки.— Такая горячая, — прошептал он, завороженно наблюдая за тем, как мокрые губы подрагивают от нетерпения. Надолго выдержки не хватило, спустя две секунды парень устроился поудобнее и плавно вошёл, замирая, чтобы дать организму привыкнуть к более крупному размеру.
Мира замерла и напряглась, поэтому астролог опустился и оставил на её шее лёгкий поцелуй. — Это я, всё нормально, — он снова выпрямился, медленно, сантиметр за сантиметром, начав выходить, пока с пошлым звуком не оказался снаружи. А потом снова помог направить себя рукой в девушку и также медленно вышел обратно, чтобы в следующий раз повторить снова и снова, лишь немного ускоряя темп. Он издевался и над собой, и над ней до тех пор, пока Грейз громко и грязно не выругалась, заставляя действовать. Тогда Армус безо всякого зазрения совести начал трахать податливое тело на инстинктах, то меняя амплитуду фрикций и практически укладываясь на девушку, то выпрямляясь и вколачиваясь в отзывчивое тело на всю длину. Страсть горела внутри, эйфория накатывала волнами, все нервные клетки пылали, но алкоголь в этот раз не позволял закончить это безумие быстро. Как только Шейн чувствовал, что оргазм вот-вот достигнет его и унесёт в нирвану, тот неожиданно отступал, и всё начиналось по новой. Они оба стонали, кричали, рычали. Мира подмахивала, как могла и царапала ногтями поверхность стола, громко ругалась и пыталась в своём положении хоть как-то простимулировать клитор и взорваться к чертям собачьим, а Армус в ответ кусал её кожу на плечах и спине, шлепал по заднице и менял темп. Бёдра громко и пошло ударяли по чужим ягодицам, пот смешался со смазкой, дыхание сорвалось и замерло, когда тело наконец-то скрутилось в сладкой судороге. Открыв рот в немом крике, который застрял где-то в горле, астролог закатил глаза и выгнулся, выпуская глубоко внутри партнёрши мощную струю спермы. Из последних сил на грани реальности он только дотронулся до Миры, как та с безумным криком и нереальным движением бурно кончила, крупно содрогаясь всем телом.
— Блять, — прохрипел севшим голосом, пытаясь хоть немного сообразить, что вообще происходит. Тело не слушалось, но он умудрился освободить одну руку режиссёра, позволяя ей дальше самостоятельно бороться с ремешками, а сам еле доковылял до дивана, где его ноги подкосились, и он рухнул прямо на сильно пахнущую кожу. Не лучшее место для того, чтобы сидеть тут голышом, но сил одеться не было вообще.
Дрожащие конечности разъехались в разные стороны, и Мира так и осталась лежать на поле страсти, не в силах себя поднять. Задницу пекло огнём, завтра она ей ещё аукнется. Мышцы ослабли настолько, что одна мысль о том, чтобы пошевелить рукой, отзывалась внутренним сопротивлением. Она не знала, как объяснить нереальную химию тел с Шейном, почему все прикосновения именно этого человека граничили с возбуждением, но одно могла сказать точно: подобных секс-марафонов у неё ни с кем не случалось. Факт о том, что они с астрологом больше не работают вместе, а встречаться не собирались, подпортил настроение, противным червячком вернувшись в мысли.
Повернув голову к развалившемуся на диване обнажённому парню, девушка открыла рот и смогла выдавить из себя лишь хрипы, но затем, хорошенько прокашлявшись, произнесла пару фраз сорванным голосом:
— С тебя можно писать картины, красиво лежишь. Только я бы предпочла их нарисовать и оставить себе для личного любования. Никому бы не показала.
— Скажешь тоже, — Армус громко цыкнул и притворно закатил глаза. Смутили ли его слова Миры? Да, определённо. Даже после того, что между ними было? Именно так. — Ты бы слезла оттуда и привела себя в порядок, не внушает мне доверия здешняя мебель, — как бы сложно это не было, но астролог выпрямился и дотянулся до пачки влажных салфеток на полке. Первую он предусмотрительно вытащил и оставил там же, а последующими начал приводить себя в порядок. Стараясь действовать быстро, так как-то и дело ловил на себе взгляды режиссёра, Шейн оделся и осмотрел себя в зеркале. Пригладив волосы, он был удовлетворён результатом, внутреннюю дрожь и приятную слабость в организме вряд ли кто-то заметит со стороны. С Мирой было сложнее.