Знает дружинник – я ему не указ. И я знаю.
– У твоей княгини есть лекарка, – принялся ему вновь объяснять. Вдруг, он просто не понимает. Отбило мозги в тренировках, или глуховат. – Молодая, рыжая девка. Магичка, – смотрю, пытаясь распознать ложь.
И ухом не ведёт.
– Нет её. Была, да уехала. Замуж княгиня её выдаёт.
Я сосчитал до пяти.
– Мне нужно увидеть княгиню!
– Плоха княгиня. Не встаёт который день.
– А кого же ты на праздник сопровождал, если княгиня болеет?
– Лекарку, – как лекарку? Полёвку? А лицо спокойное, холёное. С таким не в дружине, а… впрочем, он тем и занимается. – А замуж она, часом не за тебя выходит?
– За меня. Княгиня благословила.
– И что она… согласная?
– У нас женщин не неволят, – так сказал, шельмец, будто у меня неволят.
Защищать, оберегать и неволить – разные вещи.
– Я бы хотел увидеть твою… – скрип собственных зубов услышал и сам, – невесту.
– Зачем?
– Она мне помогла, боль сняла. А нынче снова плохо.
Кивнул.
Паскуда. Был бы ондолийцем – уже трясся бы в седле на границу.
– Я передам ей, – кивнул, всё так же не меняясь в лице.
Отпустил дружинника, а сам остался недоумевать.
Какая ещё свадьба? Чего Полёвка там придумала?
Уж не знаю, что взбрело в её голову в последнюю встречу, но подумал: да пусть. Знамо дело – баба перебесится и успокоится.
Но следующей ночью она не пришла. Как и последующие шесть. На записки не отвечала: аж два магических вестника ей послал, всё без ответа. Забеспокоился, подумал, что точно, что-то случилось. Чего бы ей перестать приходить?
То и вышло. Случилось.
Замуж собралась моя Полёвка. И всё бы ничего, будь мы в Келсе. Так даже лучше: леди замужем – не девица и не молодая вдова, за коими во все глаза глядят. Мужа на службу подальше. Леди поближе. Опосля мужа вернуть, всех наградить. Все довольны.
– Норен, – кликнул брата, – фрукты, рыба и вино. Запиши: сбить цену на семь процентов.
Именно столько ночей Полёвка где-то шастает.
Брат закашлялся.
– Рехнулся? С чего бы им снижать цену? Зачем тебе это вообще? Просто перезаключить договора и вся недолга! Мы итак выгоднее нигде не купим.
– Норов сбавь. С королём говоришь. Такая моя воля.
– Эдак ты уже не король, а купец и торгаш.
Пустой кубок с моего стола полетел в весельчака.
– Всё, всё! Не лютуй! Страшный грех братоубийство!
– Всё чаще и чаще задумываюсь, что надо бы собрать святые писания по монастырям да аббатствам. И пересмотреть! – почесал заросший подбородок, будто бы и впрямь задумался.
– Видать и правда, самолично пересмотришь. Как только все торговые договора ондолийские закончишь пересматривать. Ты прикидывал, сколько времени такие торги займут? Мы тут ещё пару месяцев просидим. Как пить дать!
– А чем тебе плохо? Морем дышим… красота!
– Целибат блюдём… скукота!
– Ладно. Можете чутка гульнуть, – Норен аж взвился на месте. Как и не бывало ленности: вытянулся на стуле, скинул ноги со стола. – Не усердствуйте только. Чтобы никакого дипломатического казуса не вышло.
Снедали снова одни. Княгиня их так и не вышла. И мне не то, чтобы надобно было её общество… небрежение такое. Словно не король огромной страны у ней в гостях, а так, приблудный купец.
И ужин этот ещё. Потчуют разносолами, как подачку дают, откупаются.
– Верех, – обратился к советнику, что и составлял нашу компанию, – повариха ваша знатные пирожки делала. Повторить хочется. Прикажи?
– Будет исполнено, ваше величество. Завтра же сделает, – старик уткнулся в тарелку.
– Что княгиня? Не полегчало?
– Нет, ваше величество. Крепко захворала, орлица наша. Всем двором молитвы возносим.
– А кто же дела наши торговые решает?
– Так в постели она, голубица, как легчает, так и решает.
Хороша формулировка. Только и глядеть не шибко-то и хочется.
– У княгини в услужении лекарка есть. Сильная, – Верех глянул с любопытством, – хочу эту целительницу в Келс забрать, мне такая сильная магичка нужна при дворе.
Старик задёргался, потряс седой бородой в отрицании. Хиленько улыбнулся.
– Что же она, ваше величество, вещь какая? Разве ж можно живого человека так забрать?
– Так я ж на службу! И княгине отступные заплачу, да и лекарка в накладе не останется. Королевская служба почётная, да барыши хорошие.
– А вы сами у неё и спросите, я скажу ей, чтобы зашла.
– Кого?
– Так целительницу, – Верех не понял. Как и я.
– А что её спрашивать? Решать же мужчины должны. Да и вдовица она, под княгиней, княгиня пусть с нами отпустит.