– Не писарь! Секретарь! Деревня!
– Тот, что сиктарь, тоже спит… Усе спят.
Я жду. Просто жду. Смотрю на воплощение красоты и изящества. Истинную принцессу, кто тонка в кости – не чета моим широким бёдрам, грудь у неё целомудренна и аккуратна – ей не надобно, как мне, утягивать её под платьем, чтобы не тянула и не болела, ликом светла и красива – нет ни моего южного загара, ни жирных губ, ни глаз раскосых с рыжими ресницами…
Такой и должно быть королеве большой страны. Она лишь своим присутствием красит всё вокруг, не говоря уже об изысканной личной мебели принцессы, что сгрузили с её корабля. Зря я скверну о ней помыслила, портрет тот не врал.
– Ваше высочество. Мне велено проверить лишь ваше здоровье после путешествия, – она снова недовольно поджала губы. – Ваш жених… его величество очень беспокоится о вас… – кончики их дрогнули в улыбке. – Лишь общее самочувствие. Все проверки… что надлежат будущей королеве, будут в столице, высоким целителем.
По её лицу видно, где она видала всех высоких… ну да мне с ней не жить. Мне бы просто к телу пробраться, чтобы увериться, что ни проклятья, ни болезни женской на ней нет. Что она сдюжит наследников рожать.
Она всё же согласилась, легла, расслабилась, вытянула руки вдоль тела.
Они станут хорошей парой друг другу. Эта молода, девственна, невинна, насколько может быть невинной та, которую взращивают для трона. Ведёт себя, опять же, по-королевски… даже здесь, хоть и не в своём дворце пока.
– Я закончила, ваше высочество. Передам его величеству, что вы в порядке, немного расстроен желудок…
– Не передавай такого, – рывком поднялась та на постели. – Такого королю знать не надобно.
– Как вам будет угодно, – ещё бы сказала, что нужду справляет розовой водой. Но виду я не подала, равнодушно пожала плечами. – Выпейте эту настойку и почивайте. Утром от недомогания не останется и следа.
На прозрачную жидкость та глянула, как на отраву. Недалеко ушла от истины.
– Воздержусь, – принцесса встала, намекая, что пора и честь знать.
– Как вам будет угодно, – я согнула шею пониже.
Видит Мать-Земля, я хотела как лучше.
– А что же… ты сама, что ли докладывать о моём самочувствии королю станешь? – вопрос застал меня на пороге.
Хммм…
– Что вы, ваше высочество. Мне не по чину, к его величеству и близко подходить…
Мой ответ устроил её.
– Раздеться мне!
Это уже было горничной, что побежала исполнять.
«Ну? Чего тянешь?» – крякнул фамильяр в моей голове.
«А переоблачать её? Ты станешь? Я ещё прислужницей не бывала…»
«Ревнуешь Эля…»
«Уже не так. И это остынет. Нет того короля, что я себе навоображала. Нет, и не бывало. А тот, который есть – и задарма бы мне и не нужен».
Постояли немного, пока не выскользнула горничная.
Та, лишь порог переступила, сразу приосанилась, вытащила из кармана орех, что пульнула в рот. Я уже было отвернулась, когда девица огляделась, и никого не заприметив, достала кольцо, вслед за орехом. Большой, массивный перстень с камнем. Вряд ли женский. И точно не её.
Я дождалась пока она с кухни воротится, да устроится в каморке для прислуги.
Лишь тогда вошла.
Сонные чары послала оперёд на госпожу, опосля на прислужницу.
Больше часа заняло перетащить тяжёлое тело короля в спальню невесты. Расселить их ближе – вдруг бы свиделись раньше сроку?
Воздействие на прислужницу – навеять снов дурных о её госпоже, да как на самой девушке позор её отразится.
Кровь на постель.
«Ты ведь могла бы просто опоить обоих, они бы под зельем сами всё сделали».
Не ответила Тулупу. Потому, какой бы страх и неприязнь мне такой король не внушал, совсем уж подложить под него деву у меня духу не хватит ни в жизнь.
Утром всё было готово.
Тонкий женский визг поднял на уши сперва свиту принцессы. Как только брат короля Вотерда решительно направился к покоям племянницы, я все свои силы бросила, чтобы звук донёсся и до свиты ондолийцев.
Сама вошла, когда все были в сборе. Горничная, как в припадке, билась в истерике, орать перестала, только когда раздался звон оплеухи.
Тут-то они и проснулись. Не от оплеухи, по моей просьбе.
Сила ведьминская развеяла сонный дурман в одночасье.
Файлирс сразу подскочил на перине, чутьё ему, видать, подсказало, что не то что-то. Сел назад, прикрылся.
– Кто посмел? – прохрипел.
– Кричали здесь, ваше величество, все и сбежались…
Он, тот, который герцог, ещё что-то говорил, но я не слышала. Смотрела в ястребиные глаза, что выхватили меня из всей толпы. Гнев его направлен почему-то только на меня.