Прочь из ванной, по коридору, вниз по широкой лестнице под риффы электрогитары и грохот барабанов, звучащий в такт сердцебиению. Её. И преступника. Под поставленный бас вокалиста и четкие немецкие слова.
Прошмыгнула к стереосистеме и вопреки вкусам Самойлова убавила громкость до минимума. Полумрак гостиной, разбавляемый бьющим в одну точку ярким светом напольного торшера, сразу погрузился в относительную тишину, позволяющую что-то сказать и быть услышанной. Полумрак помещения, сливающийся с полумраком души.
– Три часа ночи, Макс, – негромко констатировала, разглядывая круглые кнопки с красной подсветкой. – Ты с ума сошел.
– Да как скажешь, – прозвучал за спиной низкий голос, подтверждая то ли время, то ли собственное сумасшествие. – Если ты боишься, что соседи вызовут копов, то знай, что копам очень хорошо платят за игнор такого вызова.
Слабо улыбнулась, оборачиваясь. Преступник сидел, развалившись на кожаном диване, держа незажженную сигарету в перебинтованной руке, но пристально смотря на зажигалку, лежащую на журнальном столике. Будто размышляя – курить или оставить легкие в покое? Спустя несколько секунд перевел взгляд на незнакомку и усмехнулся, узнав рубашку.
Прошла к мужчине, под его же пристальным взглядом, сканирующим каждый её босой шаг. Забрала сигарету, легко выскользнувшую из тонких пальцев, и швырнула на столик.
– Эй, брат, – с насмешкой, протягивая перебинтованную руку открытой ладонью вперед.
Преступник надменно ухмыльнулся и слегка махнул перевязанной кистью, приглашая сесть рядом. Вдыхая насыщенный запах одеколона с тонким оттенком цитруса, думала, что одни раны на двоих, одни враги на двоих… И это отлично. Можно справиться, но победу ломала извечная недосказанность. И скрытые от памяти события её прошлой жизни. Это поселило в голове мысль о невозможности их обще-преступного будущего.
– Что ты делаешь со своими руками, ты сумасшедшее создание, – полушепотом, садясь рядом, хватая его запястья и разглядывая костяшки покрывшееся тонкой красной коркой.
Успела взглянуть на поцарапанные костяшки пальцев после удара кулаком в стену, прежде чем Самойлов грубо прервал бережное прикосновение, освобождаясь от хвата на запястьях и откидываясь на спинку дивана.
– Это фигня, – грубо сказал, смотря на свои руки. – Это фигня по сравнению с тем, что мы делаем с собственными жизнями. Мы позволяем стрелять нашей рукой в кого-то живого, – полумрак не скрыл отблеск ярости в его глазах, когда вдруг посмотрел на незнакомку, заодно швыряя камень в её истерзанную амнезией личность. – Мы позволяем тварям ошиваться в нашей жизни на протяжении двадцати лет, – попутно бросил камень в себя, намекая на предателя-Антона, – а потом медленно всё рушится, вместе с нами… Вот это, незнакомка, полная херня.
В нём всё ещё говорили не до конца выветрившаяся ярость после разговора с падалью, не до конца растворившийся в крови алкоголь. Говорил четко, вкладывая в каждое слово искренние эмоции, но не прикасающиеся к мимике.
– А потом на наших руках остается кровь, которую уже нельзя смыть. Никогда, – добавил, потянувшись за сигаретами и зажигалкой. – А эту можно смыть, – голос вмиг смягчился, преступник мельком взглянул на свои истерзанные порезами руки и открыл пачку.
Последние слова спровоцировали поток холода. Резкий контраст с уютной комнатной температурой. Машинально обняла себя за плечи, наблюдая, как преступник вытащил зубами сигарету из черной пачки, на которой огромными белыми буквами предупреждали, что курение убивает. Но профессия мужчины убивает ещё быстрее. Присмотрелась… И да. Это та самая пачка сигарет, забытая Наумовым после громкого, почти братского визита.
Но раз Макс первый ударился в откровенный диалог, то…
– Что ты думаешь о том… – его глубокая затяжка, её быстрая попытка правильно сформулировать мутную мысль. – Что все эти годы Вал прикрывал меня и… был любовником...
– Вал бабник конченый. Это факт, – спокойно просветил, пододвинув журнальный столик ближе, закинул на него ноги. – Я не знаю, как ты с ним любовничала. Разве что ты не очень громко реагируешь на измены. Может, не было никакой любви, только выгода и до определенного момента общие интересы. А может и… Откуда же я знаю как там у вас было? Это тебе надо вспомнить. Или спросить у него.