Вздрогнула от удара кулаком по подлокотнику. Дыханием задевая выбившуюся из хвоста прядь и равнодушно глядя в черные глаза ублюдка.
– Где компромат? Где спрятана папка? Отвечай! – наклонился, опуская руку ей на плечо, и дальше продолжил шепотом, останавливающим сердце шепотом. – Поверь, долбаная идиотка, я выбью из тебя каждое слово. И никакой Самойлов тебе не поможет. И мне плевать, что от тебя ничего не останется Валу, желающему поквитаться. Слышишь? Похер на всех! Теперь я просто буду получать своё. Где компромат? Как давно ты работаешь на Самойлова? Говори! – относительно слабо ударил кулаком по плечу. – Где компромат? Какие схемы Самойлов проворачивает в Германии? Что у него за бизнес с Фрицем? Говори! Где компромат на Богдана?
Ежесекундно повторял вопросы, поочередно и в хаотичном порядке, буквально сводил с ума, наседая, ударяя по плечу. Умело применяя пассивную агрессию, чередуя с активной, оставляющей синяки на теле.
И когда ярко ощутила стекающую по подбородку линию крови, поняла… нужно говорить что угодно, но главное – говорить. Клепать информацию из существующих знаний, обрывков фраз Самойлова, осколков подслушанной информации. Выдавать уверенным голосом, дабы помочь собственному телу и здоровью.
– Если через…
– Я не по той части работаю на Самойлова, – тихо, бездумно выдала, понимая, что её молчание провоцирует новые раны. – Я не веду бухгалтерию. Не отслеживаю его работу с немцами. Мой уровень владения немецким равен нулю, но по интонации Самойлова из последнего разговора поняла, что дела не очень.
– Тогда по какой части ты? Прослушка? Слежка?
– Да, – просто ухватилась за его же версию, приподнимая голову, ища встречи с его взглядом, чтобы считывать реакцию на её слова. – Я следила за Антоном. Его разговоры записывались, записи уже передали Самойлову. Я знаю всё. Знаю с кем и где он встречался, знаю, что люди приставленные Самойловым на самом деле служат тебе. И насчет Румына… Знаю погоняла всех завербованных из его группировки. Всех до единого. Имена тех, кто помогал Антону устроить обстрел дома и участвовал в самом обстреле… Чтобы сбросить всё на Румына, а потом стравить его с Самойловым. Это ослабило бы обоих, а ты бы легче вступил во власть, закрепился на рынке. Я знаю всё и обо всех. Кто к чему причастен, кто с кем повязан. Всё! – нагло прочеканила, беря на понт. – И теперь Самойлов устроит чистку в аду. Румын тоже. Всех крыс бросят за борт.
Резко убрал руку с её плеча, смотря на незнакомку как на призрака. Попятился, демонстрируя искаженные гневом черты лица.
– Вот по какой части я работаю на Самойлова, – смелее, приподнимая подбородок выше, глядя в глаза Бурова, почти несокрушимо изнутри, ранено внешне.
Улыбнулся, по-звериному, и вновь приблизился. Пугая, охлаждая кровь. Наклонился.
– А теперь, хорошая моя…
– Марк, у нас проблемы.
Синхронно посмотрели в сторону. Басистый крик высокого мужчины в сером костюме заглушил скрип старой двери. Тот стремительно преодолел расстояние и, задыхаясь от волнения, смерил Бурова тяжелым взглядом.
– С нами связался Самойлов, – отрапортовал, испуганно глядя на Бурова.
– Это не проблема, Костя, – фыркнул, возвращая звериный оскал и пахнущее кровью внимание незнакомке. – Передай, что он поздно связался. Её уже нет.
– Нет. Он сказал, что у него гостят Арис и Богдан. В доказательство дал побеседовать с каждым. Самойлов предлагает обмен.
Черты лица живо переменились. Не мог скрыть сильного отвращения, не мог принять новый расклад, сильный ход противника.
Ей же наоборот – стало лучше, буквально и в считанные секунды. Сердце сбавило темп, боль притихла, прозвучавшая знаменитая фамилия плавно собирала раздробленное нутро незнакомки воедино, ведя за собой враждебную надежду на скорую помощь. До которой всё-таки дотянула. Он всё-таки взял за традицию – всегда возвращаться.
– Сука! Как эти дебилы умудрились попасться?!
– Есть условия. Ты должен вернуть её живой и невредимой, иначе…
– Насчет невредимой это он опоздал.
– И ещё. Если через двадцать минут не ответишь – он убьет одного. Ещё двадцать минут тишины – Самойлов убивает второго. Советовал тебе поторопиться. А это было четыре минуты назад. Через шестнадцать он убьет кого-то из них и позвонит ещё раз. Кого – мы не знаем.