Оттолкнулся от стены и побрел к незнакомке, на ходу снимая пальто. Верхняя одежда на пол, их непобедимость – туда же. Когда ясно рассмотрела последствия первого удара.
– Скажешь, что просто царапина? – прижалась спиной к стене, пропуская Самойлова.
– Так и есть, – ответил, оставляя очередной кровавый развод на стене. – Руку поцарапал.
Беззаботно прошел в гостиную. Не обращая мрачного внимания на её замешательство. На бокал в приподнятой дрожащей руке. Не помнила, что было в прошлом, имел ли хоть кто-то из бывших мужчин такое же значение как преступник. Но страстно не хотелось, чтобы этот мужчина утонул в луже собственной крови в один миг, затерявшийся от его контроля.
В момент, когда прошел мимо, ещё ярче рассмотрела ссадины, кровоподтеки на шее, скуле, подбородке. В нос ударил стойкий запах крови, сигарет и крепкого алкоголя.
Но поплелась следом, сворачивая прямиком в сторону кухни, попутно выключая музыку.
Сквозь мрак узкого коридора. Бокал. Плеск красного полусухого. Наполнила до края и обновила свой. Дрожащими руками подхватила оба, слабо соображая, что происходит и кто из врагов лидировал.
Вернувшись в гостиную, застала преступника сидящим вразвалку на диване. Поставила его бокал на столик, наблюдая, как вытирает пальцами кровь с лица и шеи. И снова запах крови вперемешку с цитрусовым ароматом одеколона. Тайком, цепко посмотрела на промокший, прилипший к коже красный рукав рубашки, затем пересечение их взглядов. Его – магнетический, её – совершенно спокойный, умиротворяющий. И тяжелое молчание между ними, растворяющееся в полумраке гостиной. Несколько глотков вина, и ровно произнесла.
– Ты пил до того как тебя подстрелили или после?
– Учить меня будешь? – схватил бокал и жадно отпил глоток. – Или воспитывать? – добавил, морщась, не оценив уровень кислотности вина.
«Если бы меньше пил, правильно двигаться было бы проще. В правильно движущегося человека сложнее попасть», но вместо этого лишь сухо добавила.
– Что вообще произошло?
Под его молчание отыскала аптечку в ящике комода, попутно отхлебывая из бокала. Четко ощущала, как хрупкое самообладание превращается в шелуху. Произошло что-то важное, а по мнению преступника, она не имела права знать. Отпив ещё глоток, поставила бокал на столик, швыряя аптечку на диван.
– Тебе обязательно надо знать, что Исаев уже вернулся в страну, – ответил не без яда в голосе, демонстративно уходя от ответа.
– А произошло-то что? Ты сказал, что уезжаешь по работе и для торговца оружием ты слишком…
– Хочешь узнать, кто лишил тебя памяти? – ухмыльнулся, отсалютовал бокалом и пригубил. – Принес новый пазл для…
Жестом попросила замолчать, отклоняя новое нарочитое игнорирование её вопросов касаемо его яркого возвращения в окровавленных шмотках и под высоким градусом. Слишком нагло игнорил каждый вопрос, явно не собираясь говорить по душам. У него не было времени привыкнуть, что теперь, вернувшись домой, нужно кому-то отчитываться.
Пристроилась рядом на диване, слева от Самойлова, выбивая доступ к ранам, рассматривая кровоподтек на скуле и на ощупь расстегивая молнию аптечки. Так мало видела жизни с ним, но уже так устала… От крови на его руках и лице. От собственного бессилия и затруднительных шагов к мести. Длиною в шесть – теперь стертых из памяти – лет.
На выдохе, сосредоточенный взгляд на порванный, набравший крови рукав рубашки.
– Как же ты добывал этот пазл? Вырывал инфу из глотки голыми руками? Смотри, – фальшивая улыбка, кивок на красное пятно на диване. – Новый покупать теперь надо.
– Уйми свою дерзость. Лучше принеси мне сигареты, – вальяжно расселся, откидывая голову на спинку дивана. – Там, в пальто, правый карман.
Провела взглядом его манерное движение, когда указал в сторону прихожей, и показательно поджала губы.
– А врачу звонил…
– Сигареты.
Холодно напомнил, вытирая стекающую по щеке линию крови, размазывая по лицу, пачкая тыльную сторону ладони. Внимательно смотрела, отмечая каждое движение, ровные вздохи, уверенность и наглую ухмылку. Не похож на помирающего, но количество красного цвета пугало.