Слегка отстранилась, посмотреть в его лицо. Считать мертвую мимику, обновить в памяти ссадины на лице, рану на виске, сильное чувство, скрывающееся за темным взглядом.
– Как плечо? Уже…
Заткнул поцелуем. Фанатично и дерзко. Схватил за подбородок, фиксируя, закрывая пути к отступлению. Пара шагов вперед, наступая, заставил врезаться спиной в стену, усиливая безумие. Увлеченно скользя языком по языку, сунул руку под её рубашку. Касание теплых пальцев к спине, круговые дразнящие поглаживания, пока вел языком по её нижней губе, стирая слова о том, что время не ждет. Ухватилась за лацканы пальто, становясь как можно ближе, пока губы в губы, сквозь стон и нежелание останавливаться.
Но так же резко, как и начал эту игру, прервался. Небрежно дотронулся до уголка её губ, последний раз, и убежденно отклонился.
– Семь минут на сборы, – напомнил, сжимая её руки, намертво вцепившиеся в лацканы его пальто. – Удачи.
Печально улыбнулась, опуская руки. Видимо, дело действительно неотложное. И примерно догадывалась, куда её повезут.
Провела взглядом уходящего Самойлова, теряя драгоценные секунды семи минут, и лениво поплелась следом.
Уложилась в отведенное время. Душ, темный макияж, наспех собранные в высокий хвост волосы. Хрупкость приоделась в черную одежду, утепляясь черным пальто и рассекая воздух над полом тяжелыми ботинками на высокой подошве.
Спустя десять минут уже ехала в машине, сидя на переднем пассажирском сиденье и наблюдая за сигаретным густым дымом, каждый раз на долю секунды скрывающим лицо преступника. Ни слова о направлении, ни вопроса о ждущем деле, только рев мотора и звучание выдохов Самойлова в сопровождении дыма. Автомобили и здания за окном.
– А я бы на твоем месте похитила жену Дружинина, – заявила, потянувшись за пачкой сигарет, лежавшей на панели. – Это надежный крючок. Тварь по-другому заиграет когда его жена будет под прицелом.
– Тебе понравилось гостить у Бурова? – с насмешкой, напоминая о похищении.
– Подозреваю, что до того как мне вышибли память я и не в таком аду побывала. Кто-то же оставил мне шрамы на плече и ребрах. Кто-то стрелял в меня, а другой вообще распорол кожу ножом, так что…
– Его жена – другой план. Но я всё-таки хочу разобраться с ним, а не с его бабой, – глянул на поджигающую сигарету незнакомку. – Без манипуляций, крючков, пыток и женских воплей. У него двое детей. Предлагаешь, чтобы они съехали психикой, увидев мать в крови, синяках, с переломами?
Промолчала, тихо затягиваясь белой сигаретой, понимая, что невольно разворошила что-то гораздо страшнее авторитарного воспитания. Толкая преступника на жестокость, вытянула наружу что-то похороненное, глубоко зарытое. Говорил ровно, без эмоций, но подтекст сам бросился в глаза, позволяя рассмотреть себя – что-то произошло с его мамой. Может, он сам из тех, кто видел родного человека в крови и в лютой беспомощности. Так мало рассказывал о семье, редко вспоминал и сразу закрывал тему, как только удавалось подвести. В голове сразу четко и из памяти: «Я не общаюсь с родными. Так лучше для всех, и для родителей лучше».
Очередная затяжка, в унисон с ним. Внедорожник затормозил перед поворотом, Самойлов расслабленно откинул голову на подголовник, затянулся и выдохнул дым в сторону незнакомки.
– У меня есть идея, – вернулась к актуальной теме. – И я до сих пор считаю, что их надо брать хитростью. Хитростью загнать в ловушку, а потом…
– Так… Походу, ты перепутала меня с Самойловым-младшим, – повернул руль, выезжая на главную дорогу. – Ты мне такого не говорила. Кого и когда брать?
– Не важно, – поставила локоть на дверной подлокотник, смотря на обгоняющий их автомобиль. – Самойлов-младший сказал, что враги быстрее возьмут нас пулями. А нам нужно без свидетелей и проволочек забрать компромат. Так вот… Сможете организовать небольшой спектакль?
Приняла ожидаемый удивленный взгляд, слабо улыбнулась, молчаливо наблюдая, как секундное искреннее удивление сменилось заинтересованностью.