Самойловы в унисон благодарно кивнули и продолжили говорить. Полупьяно пошагала на кухню, слыша вслед Самойловское «оденься теплее». Как дура улыбалась каждому своему действию, боясь, что её сердце быстрее остановят гордыня и катарсис, чем пуля, пущенная врагом.
Вернувшись на террасу с двумя стаканами и бутылкой черного рома в руке, сквозь холодный порыв ветра, заглушивший ответ преступника, четко расслышала слова Наумова:
– … так что через пару дней можно возвращаться…
Глава 32
Внедорожник мчал по пустынной дороге, за наглухо тонированными окнами мелькали поздний вечер и декабрь. Наумов внимательно и молча смотрел на дорогу, аккуратно управляя быстрой машиной и позволяя двоим на заднем сиденье ощутить уединенность. Он был идеальным водителем – ни слова за часы поездки, ни разу не бросил руль на скорости.
Наслаждаясь ненавязчивым ревом мотора и полумраком салона, Арина прислонилась к преступнику, положив голову ему на грудь. Проваливалась в полусон, слушая монотонный темпо-ритм его сердца, вдыхая запах любимого мужчины и ощущая касание теплых пальцев, поглаживающих свежий шрам на её ладони.
Всё как прежде. Те же чувства, тот же образ жизни, спокойное дыхание, понимание самочувствий друг друга без слов. И всё одно на двоих. От проблем до постели. Но кое-что изменилось – теперь её жизни практически ничего не угрожало, хоть когда-то и приняла за знак гибели глубокий пересекающий порез, режущий линию жизни надвое.
Последние дни до возвращения в криминальный круговорот и холодную зиму вместо берега океана, Наумов пробыл с ними. Казалось, ему тоже нужен этот отдых, физически и морально только на несколько дней отойти от дел. И пообщаться с братом. Они враждовали мнимо, но даже это наложило отпечаток. Поэтому с улыбкой и странным теплым чувством в солнечном сплетении наблюдала за разговорами, ядовитыми подъебками, безвредными шутками и смехом братьев.
– Эй, – Самойлов ударил ногой по спинке водительского кресла, заставляя незнакомку открыть глаза. – Скоро уже приедем?
– В окно посмотри, дурнина.
– Я не… что это за дорога? Ты вообще туда свернул?
– Арина, пожалуйста, заткни его как-нибудь. Он реально достал уже.
Хмыкнула, а преступник снова ударил по спинке кресла.
На этом закончилась братская беседа, но незнакомка знала – как только одному из них помашет рукой смерть, второй тут же подключится и поможет выкарабкаться.
Приподнялась и, едва касаясь губами мочки его уха, прошептала, что топографический кретинизм лечится, в ответ преступник резко и полугрубо припечатал её голову к своему плечу, затем, схватив за волосы, запрокинул и впился губами в её, почти нежно заставляя молчать, запуская поток жара вдоль спины. Подкрепляя осознание, что если на дно, то вместе.
Через какое-то время внедорожник подъехал к высоким воротам. Всё тот же дом Матвея на отшибе, словно и строился для разных сомнительных встреч. Створки плавно в стороны, автомобиль медленно заехал в охраняемый двор заставленный внедорожниками. Наумов нажал на тормоз и выключил двигатель, садясь вполоборота к ним.
– В доме Дава и Матвей, ещё некоторые твои. Я попросил Матвея собрать всех, кто нужен для завтрашней операции, – глянул на кивнувшего брата, садящуюся ровно Арину и продолжил. – И насчет Вала…исчез скотина, не высовывается, никто не знает, где спрятался, но он точно жив и…
– Эту проблему я решу, – уверенно прервал преступник. – Подключу Исаева. Есть план, Лёня согласится.
Наумов потер рукой подбородок, не моргая, смотря в лицо брату. Словно обдумывал, угадывал план, затем бегло взгляд на Арину, и каждый из них знал, что Исаев будет главным героем в этом плане. Он согласится, потому что должен, потому что ему помогли вернуться в родную страну к больной матери и обеспечили защиту. И в этот момент с невидимой полуулыбкой на устах в полной мере осознала слова преступника: «Если кто-то не умеет смотреть дальше первого взгляда – это не мои проблемы». Он изначально знал, зачем возвращает Исаева, осознанно и демонстративно плевал на резонанс среди верхушки зверья, каждый шаг преступно и идеально обдуман. Помимо инфы о незнакомке, Исаев должен…
– Офигеть, – прошептала в темноту, уводя взгляд к окну.
– Ну что, пойдемте?