– Мы рады видеть вас, – отозвался брюнет, вставая с дивана и поправляя полы пиджака. – Рады, что всё по-прежнему, – его улыбающийся взгляд метался между незнакомкой и преступником.
В поддержку мужчины, стоящие позади люди охотно закивали, выражая облегчение и ликование, что преступник жив и невредим. Вот и всё. Все как раньше, а следующий удар не по их нервам, а по укрытию врага.
Ещё раз мельком посмотрев на Самойловских, расслабленно пошагала мимо них на кухню, слыша, как преступник рисует расклад о завтрашнем нападении на Бурова, последний пробег по деталям.
Сидела за барной стойкой, в темноте, довольствуясь заглядывающим в окно лучом фонаря, осветляющим дальний угол помещения. Всё длилось недолго. Ровно один стакан дымного виски прежде, чем люди стали расходиться. Здоровяк больше не оглушал гостиную криком с тиной фальшивого гнева, что сломает шею преступнику за такую жестокую шутку.
Лениво плеснула добавки, наблюдая, как темноватая жидкость ударяется о холодное стекло. Неторопливый глоток. К событию, за которым гонялась шесть лет, оставалось шесть часов. Ответить самой себе на вопрос «что же ты чувствуешь, осознавая каждый свой шаг и имея на руках все пазлы из прошлого для полноценной картины жизни и психологического портрета твоей личности?» оказалось сложнее, чем попасть в голову мишени с дальнего расстояния. Лишь на яркие секунды сквозь пелену стойкости и качеств бойца прорывалась гордость и вера в победу.
Схватив стакан, пошагала к мужчинам, вошла в гостиную в момент равного рукопожатия братьев. Они прощались.
– Наумов, – с улыбкой окликнула, приближаясь к застывшему бандиту. – Уходя, забудь свои сигареты.
Он ухмыльнулся, бегло оценивая реакцию брата и сунул руку в карман пиджака. В следующую секунду перехватила летящую в воздухе черную пачку сигарет. Благодарно кивнула и, отсалютовав стаканом дымного, пригубила, проводя взглядом Наумова.
– Пойду тоже выпью, – хрипловато сказал преступник, протягивая ей черную зажигалку. – Нам скоро выезжать.
Забрала, отдавая ему пустой стакан. Провела цепким взглядом Самойлова и, на ходу поджигая полусладкую сигарету, поплелась мимо лестницы в их спальню в чужом доме.
Временно. Пока не всем нужно знать, что главный и его жена живы и так просто умирать не собираются. Улыбнулась, затягиваясь дымом, представляя, как новость об инсценировке зависнет тяжелым комком в горле каждого конкурента. Но больше всех обрадуется Фриц.
Улыбнулась, вопреки тому, что насквозь пропиталась ненавистью и выжиданием расплаты. Увязла в опасности и отчаянии.
Сбила пепел в круглую пепельницу на подоконнике и, усевшись на расстеленную кровать, снова затянулась, думая, что… преступник – её шанс на нормальную жизнь. Относительно, потому что он останется в кругах, из которых она успешно выйдет, но… нормальную. Это её шанс из типичного реваншиста-одиночки превратиться в любимую женщину, построить семью.
А пока что снова подошла к подоконнику, отравляя комнату сигаретным дымом. Рассматривала тень фонаря на тротуарной плитке и вальяжно опускала руку, чтобы в очередной раз сбить комок пепла, выжидая нетвердые шаги, и в какой-то момент дверная ручка еле слышно скрипнула.
– Скоро выезжать – это рано утром? – стояла спиной, держа сигарету в приподнятой руке, облизывая полусладкие губы.
– Именно, – низкий голос, прозвучавший над ухом, заставил повернуть голову в профиль.
Краем глаза, в полумраке, смотрела, как беззвучно расстегнул две пуговицы рубашки, так беззаботно, ни на что не намекая, но стоя очень близко и глядя на тлеющую сигарету между тонкими пальцами.
– Где Буров залег на дно?
Спросила, нарочито поднося сигарету к губам.
– Есть домик в лесу… Буров пробудет там ещё один день, пока подготовят всё для побега за границу.
– Дава поведет?
Затянулась, глядя в окно. Преступник промолчал и лишь лениво кивнул, когда обернулась за ответом.
– Я слышала, что говорил Матвей. Твоей маме надо бы скорее узнать правду. Слова о том, что она готова лечь в могилу рядом с тобой…