И она била вербально, зная, что является триггером для этого человека, ненавязчиво отпускала с виду безобидные подъебки, которыми грешит каждый из них, периодически стебая друг друга. А на деле чтобы спровоцировать активную агрессию, продемонстрировать всем его отношение к ней и – в самом худшем случае – обезопасить себя.
– Я под пули бросаюсь только за тебя, – в какой-то момент еле слышно сказал Дава, продолжая вести. – Как хочешь, Самойлов, но знай, что за неё я никогда не впрягусь.
Расслышала всё до последнего и скупо ухмыльнулась, когда преступник одарил её магнетическим темным взглядом, раздражая несокрушимым спокойствием.
– Удачи, – весело ответил Самойлов, пиная ветку, попавшую под ногу, подтекстом в низком голосе, что примерно то же будет и с кареглазым, ибо подставить её равно подставить преступника.
Очень скоро сырые развилки привели к поляне, меж деревьев замелькал дом без ограждения. Не сказала бы, что его можно назвать небольшим домиком, но охраны действительно не было, а окна закрывали плотные занавески, давая отличный шанс подойти незаметно. Застать врага врасплох.
Дава остановился, внимательно посмотрел на Самойлова и кивнул в сторону дома.
– Там он, – добавил, медленно сунув руку под куртку и достав автомат. – Процентов девяносто девять, что ещё спят все.
В ту же секунду за спиной, как по команде, разлился звонкий лязг затворов, пронизывающим холодом идя по спине незнакомки. Бегло осмотрела наглухо завешенные окна, чуть сильнее обняв себя за плечи, и перевела вопросительный взгляд на застывшего, словно вошедшего в дикий ступор, Самойлова.
Холодный профиль, мертвая мимика, спустя секунду сменяющаяся нехорошим прищуром и ассиметричной улыбкой. Косо глянул на незнакомку, вновь с бесстрастным лицом, но успела понять – пожалел, что позволил ей приехать, что поддался на её манипуляцию и пронзительность слов, внушающих чувство вины.
– Действуем по плану, – скупо бросил, едва заметно махнув зажатым в руке пистолетом.
Люди зашагали вперед, мимо неё, молча стоящей на холоде. С бурей эмоций внутри, смотрящую на дом.
Она знала, что план заключается в делении людей на две группы, одна из которых тихо окружит дом, а вторая быстро зайдет внутрь, сразу же начиная жечь патроны. Бурова подстрелят, но он обязательно останется в живых. Для неё и ненадолго.
– Ты помнишь, что должна держаться возле меня?
Вполголоса произнес Матвей, как только сделала шаг в сторону дома. Шел чуть позади неё, ровно следуя долбаному плану и жизненно важному приказу Самойлова. Преступник сволочь. Точно знал, кого приставить, пресекая её самодеятельность. В этом случае, если хоть секунда не идет по плану, здоровяк должен задержать её и увести подальше от месива, и метод «наступить на ногу, врезать локтем в живот, убежать в кровавый омут» может не сработать.
– Я знаю одного инструктора по стрельбе, – сказала Арина, спокойным движением изымая ствол из кобуры. – Мотя Андреевич зовут. Один знакомый преступник его порекомендовал. Так вот тот инструктор говорил, что я очень даже неплохо обращаюсь с оружием, не хуже мужиков. И с реакцией у меня всё в порядке, я просто нервная немного. И вообще, иди лучше Даву охраняй.
Выключила предохранитель, отвела затвор и опустила руку, бегло проверяя реакцию Матвея. Он ничего не ответил, на устах мелькнула усмешка, рушащая все её слабые надежды на свободу действий.
Совершенно глупая и невыгодная преступнику её свобода, потому что его опасения оправдались в тот миг, когда люди преодолели расстояние, но ещё не успели окружить, как на крыльцо дома, сутулясь и накидывая на широкие плечи куртку, вышел мужик. Поднес к сигарете во рту огонь зажигалки и застыл, удивленно уткнувшись глазами в толпу Самойловских перед домом.
Через полсекунды полоснул ненавидящим взглядом по Давиду, наставившему на него автомат и прислонившему к губам указательный палец. Якобы по-человечески, но на деле заранее смертельно предлагая молчать в обмен на жизнь. Тот кивнул, роняя сигарету изо рта, а спустя миг заорал во всё горло: