Однако вклад Мэрион Циммер Брэдли в американскую фантастику не ограничился созданием «саги Даркоувера». Не меньшую известность принес ей и вышедший в 1983 году роман «Туманы Авалона», достаточно долго — случай для НФ нечастый! — удерживавшийся в списке бестселлеров «Нью-Йорк тайме». Это уже образчик чистой фэнтези — оригинальная версия Артурова цикла, где все «разумное, доброе, вечное» сконцентрировано в традиционном язычестве, ярче всего представленном феей Морганой, тогда как торжествующее христианство несет с собою лишь упадок и разрушение.
Популярностью «Туманы Авалона» затмили даже трилогию Мэри Стюарт и тетралогию Теренса X. Уайта…
Древняя же история Британии настолько захватила миссис Брэдли, что она взялась за новую работу — роман о друидах. «Ведь, как вы знаете, — говорила она, — все, что нам известно о друидах — это то, что написал Юлий Цезарь, а это все равно, что судить о еврейской культуре по „Майн Кампф“ Гитлера». Не знаю, увидела уже свет эта книга или нет, но очень любопытно, какой представляется Мэрион Циммер Брэдли Британия друидов…
В 1987 году вышел ее роман «Огненное клеймо» — тоже фэнтези, история Троянской войны, представленная с позиции участвовавших в ней амазонок. Успех его был не таким громким, как у «Туманов Авалона», но все равно достойным зависти любого собрата миссис Брэдли по перу.
Кстати, об амазонках. Эти девы-воительницы (не только античные, но и фантастические, даркованские) давно и прочно занимают внимание писательницы. Отчасти по этой причине, но также и потому, что из-под пера ее вышли такие романы, как, например, «Я — лесбиянка», Мэрион Циммер Брэдли нередко причисляют к активным феминисткам, сами же американские амазонки с удовольствием пишут имя миссис Брэдли на своих знаменах. Вернее, писали — до тех пор, пока писательница не выступила с заявлением: «Прежде всего, я не борец за права женщин!.. Я — не носитель чьего бы то ни было мировоззрения, и мое собственное мировоззрение принадлежит только мне».
Впрочем, в искренности этого — весьма милого моему сердцу — заявления я не совсем уверен. Дело в том, что порой декларации Мэрион Циммер Брэдли (как и большинства писателей — такова уж природа нашего брата) в какой-то мере расходятся с делом. Вот лишь один пример. Помните — выше я цитировал ее высказывание о нелюбви к играм. И что же? Не кто-нибудь, а именно она стала одной из вдохновительниц создания Общества творческого анахронизма. Милый маскарад, средневековые костюмы, короны и шлейфы, мечи и латы… «Первый турнир Общества, — вспоминает миссис Брэдли, — состоялся в шестьдесят шестом году во дворе моего дома в Беркли. Нам так это понравилось, что мы решили продолжать игру… А когда в шестьдесят седьмом я переехала в Нью-Йорк, мне было там очень одиноко, и я решила основать Второе Королевство. С тех пор все и продолжалось… Сама я называлась Эльфридой Гринуоллской и была придворной дамой».
Вот вам и нелюбовь к игре, господа!
III
О Мэрион Циммер Брэдли можно было бы рассказывать еще долго. И не только о писательнице или придворной даме, но и составительнице нескольких очень интересных антологий фэнтези и сайнс фэнтези, а также издательнице весьма популярного журнала «Мэрион Циммер Брэдли фэнтези мэгэзин». Однако я надеюсь, что в серии «Числа и руны» нам удастся, выпустить еще одну (или не одну?) ее книгу, а потому надо оставить что-то и на будущее. Нынешний же разговор мне хочется закончить тем, с чего он начинался.
Однажды Мэрион Циммер Брэдли спросили: «Почему именно времена Средневековья столь популярны как среди писателей-фантастов, так и среди читателей?».
«Потому что люди любят помечтать, хоть на какое-то время забыв о подчинившей себе нашу жизнь технике», — кратко ответила она.
Только не подумайте, будто сама она живет в хижине на берегу океана и пишет гусиным пером. Ничуть не бывало! Миссис Брэдли — вполне современный, в меру урбанизированный человек, прекрасно вписывающийся в техносферу. Судите сами: после инсульта, постигшего ее в 1985 году, писательнице стало трудно работать на машинке — и она, ничтоже сумняшеся, освоила персональный компьютер; это заметьте, гуманитарий!
И все же в словах ее есть немалая доля правды — хотя, разумеется, и не вся (да и могут ли вообще существовать исчерпывающие ответы?).
Тоска по прошлому, по чародейству и волшебству — как альтернативе прогрессу «холодного железа» — охватила нынешний мир не случайно. Но это отнюдь не просто тяга помечтать; не чистой воды эскапизм. Все гораздо сложнее.
Нынешний путь не завел нас — вопреки распространенному мнению — в тупик. Он просто достиг некоего перевала. Перелома. За которым должен последовать новый этап. Какой? Бог весть. Знал бы — не предисловие сейчас бы писал, а роман… Но ощущение — вернее, предощущение — этого следующего витка владеет умами и душами очень и очень многих. Самое же первое представление о новом гласит, что оно — суть хорошо забытое старое.
Помню, в шестидесятые годы был весьма популярен шутливый стишок: Столетьями мир мраком был окутан.
«Да будет свет!» — И вот явился Ньютон.
Но Сатана недолго ждал реванша: Пришел Эйнштейн — и стало все как раньше!
Если следовать этой логике, мы сейчас живем в эпоху реванша Сатаны. То бишь представления наши о мире запутаны, окружающее кажется хаотичным, а разум перед этим хаосом пасует, порождая в душа смятение и неуют. И оживает в сердцах, копошится в извилинах вера не в эйнштейнов с их запутанными теориями, оборачивающимися благами, прямо скажем, весьма сомнительного свойства, а в магов и друидов, кои придут — и воцарится мир на земле и в человецех благоволение.
Да только — не бывает такого. Не было никогда и впредь не случится. Ибо новое, даже приходя в обличье старого, не повторяется. И если даже в грядущем на смену нынешнему господину профессору придет великий маг, это вовсе не будет обретший очередное воплощение халдейский жрец Бероэс; и Мерлин, проснувшись в своем хрустальном гроте от многовекового сна, не будет уже прежним. Он станет зваться сэр Исаак Альбертович Мерлин. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Теми самыми, о которых и пишет «сайнс фэнтези».