Когда дистанция между ними была преодолена, она встала вплотную и чуть приподняла маску. Джеку хватило одного взгляда на ее нежнейшую фарфоровую кожу, округлый подбородок, дерзкий изгиб пухлых чувственных губ, чтобы потерять остатки разума.
Сознание Джека катастрофически раздваивалось. Джек номер один хотел эту женщину здесь, сейчас, немедленно!.. А на все остальное в этом мире ему было совершенным образом наплевать. Второй же, законопослушный помощник управляющего, с досадой отметил, что увиденного вряд ли хватит для создания в полиции фоторобота.
Впрочем, это была последняя мысль помощника управляющего. Этот свалившийся с неба соблазн, эта пантера совсем по-человечьи встала на цыпочки, обняла его и… Джек вздрогнул, почувствовав ее влажные горячие губы. Искусительница же только тихо рассмеялась.
Схватить ее, передать в руки властей!.. Но до того ли было, когда ее язычок уверенно раздвинул его одеревеневшие губы и нежно, но властно проник в его рот. Джек ничего уже не понимал, лишь ощущал, как бешено стучит в висках подгоняемая желанием кровь.
Незнакомка взяла его лицо в ладони. Горячее дыхание затуманило стекла его очков. Потом она сильно прижалась к нему крепкой грудью, всем своим литым телом, потерлась животом… Джек только успел удивиться, что в такой ситуации еще способен что-то чувствовать, как ощутил мгновенную недвусмысленную реакцию своего естества.
Ничего подобного с ним раньше не случалось. Цена этого терпкого, неземного наслаждения оказалась дорогой.
Джек совсем забыл о том, что камера наблюдения направлена прямо на них и фиксирует каждую секунду жаркого поцелуя.
Итак, Джек Тринити был ей должен. Так думала Мэгги Хант.
В конце концов, это он виноват, что ее отец провел четыре года за решеткой. Именно из-за Джека банда Дюка Ханта провалила прибыльное дело, и Мэгги вместо того, чтобы разбогатеть и наслаждаться жизнью, была вынуждена провести шесть месяцев в приюте. И все из-за одного-единственного жалкого поцелуя.
Правда, поцелуй был не таким уж жалким. Иначе Мэгги не вспоминала бы о нем в течение долгих десяти лет.
Главное, чтоб об этом не узнал отец.
— Ты не ослышался. Джек Тринити связался со мной по поводу работы, — повторила она с наигранным равнодушием. Хотя событие это для нее было немаловажным.
Итак, этот человек снова ворвался в ее жизнь подобно неукротимой и внезапной стихии. Что ж, она готова встретиться с ним.
Они обязательно увидятся, о да! И она заставит Джека Тринити заплатить по счетам. За все беды, которые из-за него посыпались на их головы. Он должен проклясть тот миг, когда включил сирену и этим причинил столько зла дорогим ее сердцу людям. У Мэгги уже давно был готов план. Она знала, как достичь своей заветной цели.
Но и это от отца хранилось в тайне. Он ведь даже не подозревал (или не помнил?), что именно из-за Джека Тринити десять лет назад сорвалось дело с тем предприятием. Зачем ворошить воспоминания о не лучших временах их жизни?
Кроме того, у Дюка в последнее время появилась навязчивая идея, что было бы неплохо, если бы его дочь поскорее вышла замуж и подарила ему парочку внучат. Вряд ли он примет Джека в качестве кандидата на роль ее мужа и отца ее детей.
Нет, пусть отец думает, что это такая же работа, как любая другая.
— Ну, как дела? Доберемся мы сегодня до верха или нет? — спросила она.
Дюк Хант, так же, как и она, карабкающийся по искусственной стене для скалолазания, посмотрел вниз, с высоты примерно в двадцать метров.
— Обо мне не думай. Ты-то как?
— Я не могу зацепиться, но попробую.
— Упрямая, вся в меня, — заметил он с гордостью.
Несколько лет назад в Атланте был открыт центр, где имелось несколько альпинистских стен с разными поверхностями. С тех пор Мэгги и ее отец тренировались три раза в неделю.
Дюк был все еще очень привлекательным мужчиной, и взгляд его нередко заставлял чаще биться женские сердца, но время все же оставило на его лице свои следы. В густых черных волосах проблескивала седина, и лучами отходили от уголков глаз морщинки.
С сединой или без, но для Мэгги отец всегда был воплощением мужественности, красавцем и непобедимым героем. А она была самой преданной дочерью на свете.
— Видеть цель, преодолевать препятствия… — пробормотала она, запрокидывая голову вверх и одновременно проверяя рукой надежность следующего выступа.
Убедившись, что он не подведет, она оттолкнулась ногой от стены, закрепила карабин и подтянулась на несколько метров выше.
— Что этот Тринити хочет от тебя? — прозвучал снизу голос Дюка.