— Ты знал, что моя кровь не очиститься от порчи Сатаны? Ты участвовал в хреновой сделке, которую мне предложил Рафаэль с подручными?
— Мне очень жаль, Ревенант, — начал Метатрон. — Боюсь, что пока Сатана жив, твоя кровь не будет очищена, но я не знал о сделке. Не знал, что Рафаэль солгал тебе. И с другими архангелами, причастными к этому, разберёмся. Пошло оно всё, Ревенант, когда пожелаешь, можешь приходить на Небеса. Даю слово, ни один архангел не будет тебя преследовать, и мы исправим любой вред, причинённый тобой, пусть даже на это уйдут столетия.
— Спасибо, — поблагодарил Рев, хотя не намеревался ступать на Небеса, пока не перестанет нести разруху. Память о его матери достойна лучшего. Метатрон склонил голову в знак принятия.
— И Ревенант, ты понимаешь, что Шеул теперь твой?
Он фыркнул.
— У дяди Мета есть чувство юмора. — Он помолчал. — Ох, погоди… нет его у тебя, да? Ты серьёзно?
Метатрон пожал плечами.
— Сатаны нет, Люцифер заперт с ним. Сейчас ты — самое могущественное существо Шеула. Ты можешь управлять им, как посчитаешь нужным, пока ловушка, сдерживающая Сатану, не разрушиться, а Ривер не сломает печати Всадников.
Грудь Ревенанта сдавило. Он новый правитель ада?
— Я не… как?..
— Пророчество книги откровений, — пояснил Метатрон. — И правил ими царь, ангел бездонной ямы, и имя того царя на иврите — Абаддон. — Теперь Метатрон стал серьёзен. — Ты не можешь превратить Шеул в кладезь добра и святости, и не можешь искоренить демонов. Во Вселенной должен быть баланс добра и зла, поэтому Шеул должен оставаться оплотом зла. Но это не значит, что ты не можешь… смягчить его. Если нельзя полностью отказаться от существующих законов, то хотя бы измени их.
В голове Ревенанта всё ещё не могли улечься предыдущие новости, так что он не мог понять, о чём Метатрон говорил.
— Например?
— Ну, например, тот факт, что душа человека… или ангела, умирающего в Шеуле должна остаться там навек, и её мог мучить любой демон.
— Я могу освободить души?
— Если пожелаешь.
Ревенант практически дрожал от этого желания. Сколько измученных душ он мог освободить? Включая мать и отца, сестру Ресефа. Столько душ, наконец-то, могли обрести покой.
— Правление Шеулом будет занимать много времени, — указал Ревенант. — А у меня уже есть работа.
И какого хрена он спорит, когда так долго планировал занять правящее место в Шеуле? Метатрон предлагал это место, а Ревенант мялся, как целка.
— Так как апокалипсис по версии Демоники уже минул, Всадникам не нужны Наблюдатели. Лишь Ривер может теперь сломать печати. Ты, как и Харвестер, освобождены от ваших должностей.
Твою же мать.
— А что на счёт Блэсфим? Она — вирм…
Метатрон рассмеялся.
— Она не вирм, а ангел. — Пока Рев шокировано молчал, архангел продолжил. — Её мать… как её теперь зовут?
— Дева. Ах, Девастэйшн.
— Хм. — Метатрон одобрительно кивнул. — Хорошее имя. Так или иначе, она продолжала встречаться с отцом Блэсфим после падения, и думала, что её дочь — вирм. Но Блэсфим была зачата до падения Девастэйшн.
Ревенант судорожно вдохнул.
— То есть её зачали два ангела, а не небесный и падший.
— Именно. И твои дети будут полноценными ангелами. И будут с радостью… не-а, с восторгом и любовью приняты на Небесах.
Дети. Да, ради всего святого и порочного, Ревенант никогда не думал, что доживёт до них. Когда он был падшим, инстинкт подсказывал быть аккуратным, не заделывать ребёнка. Но теперь… Сейчас у него было будущее, и его дети вырастут в безопасном мире, с любящими родителями.
Но всё же…
— Преследование вирмов нужно прекратить, — заявил он. — Я видел, через какой ад прошла Блэсфим. Всем вирмам будут рады в Шеуле.
— Справедливо, — высказался Метатрон. — С этого дня, ни за одним вирмом охотиться не будут. Любое ангелоубийство будет наказуемо.
Честно.
— Согласен. — Ревенант протянул руку, но Метатрон просто уставился на неё. А затем, полностью ошарашив Ревенанта, крепко обнял его.
— Племянник, — пробубнил он. — Как же долго я ждал этого дня. Я видел, со дня образования небес, как всё ведёт сюда, но были времена, когда моё видение затуманивалось, и я боялся, что пророчества изменились. — Он отпустил Рева, которого потрясли увиденные в глазах дяди эмоции. — Добро пожаловать домой, Ревенант. Добро пожаловать.
* * *
«Это точно засада».
Ревенант и Ривер сплочённо окружили Ресефа, когда тот остановил белогривого коня, Завоевателя, на пляже Орегона. Конь фыркал и скалился на Ривера и Рева, которые отошли за пределы досягаемости зверя.