— Для личного обыска Шаталовой нужна женщина, — напомнил Самандаров.
— Наша секретарь подойдёт? — прищурился фээсбэшник. — Она прапорщик.
— Как сотрудник органа дознания, почему бы и нет? — обсуждаемая деталь не носила для Кораблёва принципиального характера.
— Только её надо заинструктировать насчёт процедуры обыска и как протокол составлять.
— Мою стажёрку дадим в понятые, она всё продиктует, — следователь моментально нашёл решение.
При других обстоятельствах заместитель прокурора непременно подколол бы подчинённого насчёт универсальной стажёрки, но сейчас обстановка к шуткам не располагала.
Давая Самандарову руководящие указания, Кораблёв обеспечил его бумагой и ручкой для конспектирования. Рафаил знал, что отмазка: «Я и так всё запомню» не прокатит, и потому на клочке, косо оторванном от стандартного листа, молча черкал одному ему понятные каракули.
Через пять минут, загруженный вводными по ватерлинию, листая на бегу материал, он метеором унёсся к себе.
Оставшись с зампрокурора наедине, Яковлев произнёс с чувством:
— Александр Михалыч, спасибо тебе большое за поддержку. За мной не заржавеет.
Кораблёв это знал. В последнее время ФСБ, восстановив былую мощь, на участке борьбы с оргпреступностью и коррупцией постепенно занимала нишу слабеющего РУБОПа. Прокурорское следствие нуждалось в качественном оперативном сопровождении. Иногда — в неформальном.
Закурили каждый свои. Майор поёжился:
— На дворе теплынь, а у тебя зябко.
В окно кабинета, выходившее на северо-восток, солнце заглядывало лишь на пару утренних часов. Остальное время в помещении было сумрачно и промозгло, как в погребе.
— Через неделю лето, а с обогревателем сижу. После обеда вот выключил. Кислород сжирает, собака, недуром. Башка от него трещит, а вырубишь — сразу колотун, — пожаловался Кораблёв.
Его предшественник в этом каменном мешке заработал хронический бронхит.
К слову, выглядел Саша неважно. Под глазами не просто тени лежали, мешки набрякли от хронической усталости. Кожа имела землистый оттенок. Ранние залысины на лбу теснили русые кудри. Модельная стрижка, чисто выбритые щёки и подбородок, белоснежная рубашка, идеально завязанный шёлковый галстук, костюм не из дешёвых придавали ему вид ухоженный и презентабельный, но, увы, не омолаживали. Заместитель прокурора казался значительно старше своих тридцати с хвостиком.
— Пора кабинет менять на комфортабельный, с кондиционером, — комитетчик подбодрил дежурной фишкой.
Кораблёв также дежурно отшутился:
— Лучше маленький, да свой!
Сильно затягиваясь «Винстоном», добавил с минорной усмешкой:
— Как бы вскоре и такой каморки не лишиться!
— Думаешь, у Левандовского есть поддержка там? — Яковлев ткнул дымящейся сигаретой в потолок.
— Да ваш Левандовский — тьфу по сравнению с мировой революцией! — прокурорский пихнул окурок в пепельницу. — Я, Тимур, в первой половине дня должен был возбудить дела на начальника милиции и всех его замов!
Майор краем уха слышал про объявленный Генпрокурором крестовый поход на МВД под флагом борьбы с укрывательством преступлений. Думал, что это рядовая кампанейщина, энергия которой уйдёт в свисток.
— Всё так серьёзно? — не проявить участия к проблемам человека, от решений которого напрямую зависела его карьера, Яковлев не мог.
Хотя своя беда затмевала сейчас белый свет.
«Пять тыщ американских рублей просрал! Генерал с ливером меня сожрёт!»
— Ла-адно, прорвёмся! — бодрость Кораблёва казалась натужной.
Фээсбэшник ловчился пристроить дотлевший до фильтра бычок в переполненной пепельнице. Как в архаичной игре в бирюльки, здесь требовалось не потревожить сложную конструкцию окурков, ранее упокоенных в массивном хрустальном изделии.
Хозяин кабинета дымил, как паровоз. В сутки едва укладывался в две пачки!
— С твоего разрешения, Александр Михалыч, двину к себе. Доложу начальнику и в область, какую кучу обысков с осмотрами контора должна проводить. Их всех кондратий хватит. Старое поколение… Чихнуть боятся. На всякий пожарный не прощаюсь. Я на звонке!
— Звони в любое время, — заместитель прокурора приподнялся со стула, подал руку.
Не успела закрыться за майором дверь, в щель просунулась заискивающая физиономия милицейской следачки Поляковой.
— Александр Михайлович, разрешите? Я дело по подследственности принесла. Всё исправила, как вы велели. Ваши закладки не вынимала…