— Иван, мой сосед по палате, сказал, что у меня сестра есть.
— Есть. Инна. Она на первом курсе меда в Минске училась, познакомилась с выпускником военного училища и вышла замуж. Он получил лейтенанта и был направлен служить в Пермь. Инна туда в мед перевелась, сейчас уже на четвёртом курсе.
— А Пермь отсюда далеко?
— Далеко.
— А мы, кстати, где?
— Брянская область. К Инке не наездишься. Она дочку прошлым летом родила. Правда, малышке там климат не подходит: за 8 месяцев уже 3 раза пневмонией переболела. Мать ездила к ним летом, после родов помочь. Я в сентябре с малышкой сидела: у Инки учеба в меде началась. Но вся наша помощь — мёртвому припарка. Малышка постоянно болеет, в ясли не ходит. Инка зимнюю сессию еле сдала. Одни тройки, стипендии лишили. Живут на одно жалованье мужа-старлея.
— Это, конечно, всё очень печально. Но, как думаешь, — я решил перейти на ты, — я же не мог из-за этого с моста прыгнуть?
— Нет, конечно, — согласилась бабушка.
— Какие у меня, вообще, отношения с сестрой?
— Никаких. Ваши интересы никогда не пересекались и не пересекаются.
— Хорошо. А что матушка, выходила замуж после моего отца?
— Нет.
— А у нас с Инкой один отец?
— Да.
— Выходит, со стороны семьи неприятности прилететь не могли, — констатировал я. — Остаётся профессиональная деятельность. Я ещё не работаю. Инка далёко. А вы с матушкой чем по жизни занимаетесь?
— Я и бухгалтер, и контролёр, и инженер. Сейчас на пенсии. На полставки подрабатываю на родном Механическом заводе. Полька экономист там же.
— Какая Полька?
— Мать твоя.
— А, понял. Полька это Полина?
— Аполлинария.
— Какое красивое имя, — удивился я. — Кстати, а как моего отца звали? Какое у меня отчество?
— Тарасович.
— Павел Тарасович Ивлев. А что, хорошо звучит.
— Дорасти ещё до Павла Тарасовича, — опять съязвила бабуля.
— Дорасту, куда я денусь!
Где-то в глубинах больничных коридоров послышалось: «Обед!». Я встал. Бабушка тоже. Она мне понравилась. Я взял её за руку и искренне произнёс:
— Бабуля Эльвира Эдуардовна. Очень, очень рад с Вами познакомиться.
Она смотрела на меня как на полоумного, но руку не забрала и даже немного улыбнулась. Надо все же продумать мне общение с близкими, а то совсем уж на сумасшедшего похож сейчас. Очень трудно оказалось вживаться в роль подростка. Взрослому мужику пацана изображать — задачка не из простых. Прожитые годы из головы не выкинешь. Но постараться надо, а то спалюсь.
Мы попрощались. Я попросил бабулю, если будет возможность, приходить еще. И пошаркал на полной скорости в сторону Хирургии к себе в палату. Навстречу мне буфетчица-хохотушка катила пустую тележку за очередной партией мисок с едой.
Эльвира Эдуардовна шла по коридору больницы и не могла прийти в себя. Мысли путались, заставляя ее то и дело замедлять шаг и в очередной раз прокручивать в голове разговор с внуком.
Павел был совершенно не похож на себя. Разговаривал очень странно.
Эльвира привыкла постоянно заботиться о нем, поскольку паренек рос хоть и смышленым, но совершенно бестолковым в бытовом плане. Внук был довольно общителен, друзья у него были, но очень уж незрелым и импульсивным был пока. Да еще и в Дианку эту влюбился, будь она неладна.
Узнав о случившемся, женщина была готова увидеть сломленного, ищущего защиты и утешения подростка.
Но сегодня перед Эльвирой стоял совершенно другой человек. Враз повзрослевший, рассудительный, владеющий эмоциями. Ни тени произошедшего, ни слова жалоб. А от его обращения на «вы» и по имени отчеству вообще мороз пробирал по коже. А все эти рассуждения о возможных причинах прыжка с моста и расспросы о семье?!
Как же так могло произойти? Неужели человек в одночасье может так измениться внутренне?
Что же с ним такое произошло? — в очередной раз подумала Эльвира и, покачав головой, задумчиво вышла из больницы.
Я сел на свою постель.
На соседней койке Иван приподнялся на локте и спросил меня:
— Ну, как тебе бабушка? — поинтересовался он, многозначительно растягивая последнее слово.
— О, мировая тётка, — воскликнул я, не в силах сдержать своего восторга.
— Правда? — переспросил Иван с сомнением.
В этот момент к деду Митричу пришла его бабулька. Приятная такая маленькая бабулька, божий одуванчик, в платочке. Принесла деду домашней еды в кастрюльке и домашней выпечки. В палате так запахло пирогами с капустой, что я чуть слюной не захлебнулся.
Хорошо, что буфетчица очень скоро раздала нам по миске серого супа, гречки с биточками и по стакану компота. На обед полагалось два кусочка хлеба.