Открыв дверь своим ключом я зашел в светлую приемную. Матильда, грузно обмякшая, распласталась в своем офисном кресле. Два алых пятна на безукоризненно белой рубашке в районе груди. Голова запрокинута назад, рот приоткрыт и страшное красно-серое пятно на стене за ней. Из ступора меня вывел какой-то звук за спиной, я резко оборачиваюсь и в темном проеме отцовского кабинета вижу силуэт с вытянутой рукой и смотрящим мне в лицо черным провалом дула пистолета. “С глушителем” - подумалось мне, а потом дуло чуть сместилось и в плечо меня ужалила большая оса откинув назад и погрузив в темноту.
Пришел я в себя в скорой помощи несущейся с ревом сирен, этот рев подхватил меня и снова окунул в забытье мощного обезболивающего. Саму операцию, послеоперационную, как меня перевозили в палату я, конечно, не помню.
На утро первым в моей палате, после врачей и медсестры, появился осунувшийся, пахнувший тяжелым табаком, с красными глазами смотрящими на меня с вечной неприязнью жаков к буржуа, полицейский в штатском. Почему я оказался в офисе вечером? Что произошло? Кто был вместе в нами в офисе в это время? Кто звонил из офиса в скорую с сообщением о стрельбе, трупе и раненом? Над какими сложными делами я работаю на данный момент? С кем ссорился в последнее время? Опрос, или допрос, длился около часа. Мне стало совсем дурно и он, бросив с наглой ухмылкой “не уезжайте из города” и пообещав прислать повестку для дачи дополнительных показаний, удалился. Потом зашел врач и сказал что мне повезло, нападавший промахнулся, и пуля не задела ничего важного. Он мне ее потом принесет на память.
Далее были родители и все, даже дальние родственники, проживавшие в Париже, коллеги, старшие партнеры. Все охали, качали головой, радовались что я жив. Мама всплакнула по Матильде, отец нахмуренно заявил что “он этого так не оставит и дойдет хоть до министра юстиции и президента, но уродов найдут и накажут”. Комната уже вся была заставлена цветами и я попросил медсестру вынести их в коридор.
Когда все ушли в палату одним движением влетела Анна, порывисто поцеловала меня и молча, с нежностью взяла за руку и прижалась лбом к моей щеке. “Я искала тебя всю ночь”. И всхлипнула.
Сзади в дверях маячил Жан. Неловко улыбаясь мне и разводя руками. “Как ты, дружище?Я сначала подумал, что ты ушел в загул, но Анна заставила меня набрать твоего отца и мы примчались сюда еще ночью.”
Честно, от избытка эмоций или от остаточного действия обезболивающих, а вероятнее и от того и от другого, глаза мои наполнились влагой и я уткнулся лицом в волосы Анны чтоб скрыть свой порыв.
Две недели я пролежал в больнице. Анна проводила у меня все свободное время сначала даже оставалась до утра, пока я не выгнал ее спать по ночам. Анну часто привозил Жан, и за это время они сдружились. Во время ее посиделок со мной он иногда присылал ей сообщения с вопросом когда за ней приехать. Тогда, впервые, это неприятно укололо меня. И она стала иногда выходить из палаты, когда он ей звонил. Чтоб не мешать мне.
Пару раз приходили полицейские, но судя по повторяющимся и уточняющим вопросам дело у них не двигалось.
Однажды, ближе к концу моего срока прибывания в больнице, она сказала что идет на деловой ужин с Жаном и его коллегой из научного отдела. Меня уже некоторое время раздражала их переписка, я резко ответил и мы первый раз поссорились. Она холодно попросила меня выспаться и перестать ревновать.
Когда меня выписали и я зашел в офис, красное пятно на стене за столом Матильды уже отсутствовало. Потом мы сидели с отцом в его кабинете, он налил мне на палец коньяка и рассказал о продвижении расследования. Из его офиса, из сейфа, пропала только старая семейная реликвия - небольшая статуэтка орла с гербом нашего рода сделана одним из питерских ювелиров в начале прошлого века и оставшаяся ему от деда. Платина с драгоценными и полудрагоценными камнями. Дорогая, но не дороже полумиллиона наличных евро, нескольких слитков золота и золотых монет, лежавших в том же сейфе. Отец совершенно не понимал почему ее украли. Она хранилась у него не один десяток лет и даже историческую ценность представляла только для нашей семьи.
Но с другой стороны и по всей видимости нападение было совершено профессионалом. Ни отпечатков, ни каких либо следов, кроме бедной мертвой Матильды и меня раненого. Матильда была застрелена двумя выстрелами в грудь, один из которых попал точно в сердце, и выстрелом в голову. Стрелявший пользовался 9мм пистолетом и по пулям ничего особенного установить не удалось. Гильз налетчик не оставил. Не понятно как был вскрыт сейф - отсутствовали следы взлома, а специальный электронно-механический ключ и код от сейфа был только у отца.