Ещё никогда Кроули не чувствовал себя таким разъяренным и таким несчастным одновременно.
Но не успел он даже подумать, как ему отреагировать, а Азирафель уже закончил разговор с художницей. Она отвернулась побеседовать со следующим посетителем. И только Кроули хотел подойти ближе, как Азирафель вдруг снова отвлекся на беседу с другим человеком. На этот раз это был мужчина, и, по мнению Кроули, слишком сально смотревший на его ангела. Да вот за этот откровенно оценивающий взгляд он заслуживает вечной пытки в Аду! Кроули весь подобрался, и понял, что ещё минута, и он глухо зарычит, а то и вцепится этому человеку в горло.
Между тем мужчина и не подозревал о нависшей над ним опасности. Он откровенно флиртовал с Азирафелем, как и прочие, клюнув на сияющие глаза и кажущуюся беспечной улыбку.
— Я впервые вижу вас здесь, а ведь я завсегдатай на презентациях в Тейт Модерн.
Азирафель поиграл бровями. (Кроули застонал про себя).
— Это неудивительно, — с улыбкой отвечал Азирафель, — обычно я предпочитаю классическое искусство современному, но сегодня выбрал эту выставку, чтобы показать моему…
Его собеседник, похоже, не прислушивался. Зато он придвинулся ближе. Палец его как бы невзначай коснулся пуговицы на пиджаке Азирафеля.
— Признаться, я поражен, — проговорил мужчина, понижая голос до отвратительной — с точки зрения Кроули — интимности. Его палец, немного задержавшись на верхней пуговице, скользнул ко второй. — Я никогда не встречал ни у кого такого взгляда, как у вас.
Азирафель польщенно улыбнулся, принимая комплимент.
— Вы похожи на ангела, — продолжал сыпать откровенными банальностями незнакомец. — Признайтесь, это было больно — падать на Землю?
Кроули чуть не взвыл. Какое унижение — стоять и наблюдать за тем, как какой-то бездарный неудачник пытается снять его ангела, даже не удосужившись придумать оригинального и достойного способа!
Азирафель мягко накрыл ладонью руку мужчины:
— Вообще-то, строго говоря… — начал он.
Но его снова перебили.
— Я сам — художник. И вижу в вас идеальную модель. — В руке незнакомца возникла визитная карточка. — Приглашаю вас в свою мастерскую.
Он доверительно склонил голову, оказавшись непозволительно близко к лицу Азирафеля.
— Я бы написал с вас образ херувима для моей новой картины…
— О, — вежливо улыбнулся Азирафель, и машинально потянулся к визитке.
Этого Кроули вынести уже не смог.
— Ангел! — окликнул он. И не его вина, что голос его прозвучал больше угрожающе, чем нежно.
Они оба — и Азирафель, и настойчивый художник — оглянулись. Только мужчина нахмурился, а Азирафель, напротив, расцвел сияющей улыбкой:
— Кроули!
В два шага Кроули преодолел разделяющее их расстояние и порывисто сгреб ангела в объятия, одновременно крепко прижимаясь к его губам.
Азирафель даже задохнулся от неожиданного поцелуя, потому что Кроули, который провел последние полчаса своей жизни, сгорая от ревности, долго не раздумывая, сразу стал целовать его взасос, грубо и жадно.
Наконец, Азирафель положил обе ладони на грудь Кроули и легонько оттолкнул от себя. Его губы стали после поцелуя восхитительно яркими и блестящими, но глаза смотрели сердито:
— Кроули, — одернул его Азирафель. — Ради Бога, объясни, что это было?
Кроули оглянулся. Толпа почти рассеялась, да и незадачливого художника нигде не было видно. Кроули мысленно показал тихо улизнувшему пикаперу средний палец, а затем виновато повернулся к Азирафелю.
— Ангел, прости. Я был неправ.
Но улыбка Кроули выглядела скорее довольной, чем виноватой.
— Кроули, — почти прошипел Азирафель, из чего можно было сделать вывод, что ангел не на шутку рассержен. — Мы ведь обсуждали с тобой, и не раз, что я не терплю таких выходок, тем более, в людном месте!
Кроули моргнул. Теперь он, пожалуй, и сам понял, что немного переборщил. Но у него было отличное оправдание:
— Этот тип клеился к тебе, Азирафель, — немного сконфуженно объяснил Кроули.
Азирафель вскинул руки и воскликнул шепотом:
— И ты, в самом деле, думал, что я этого не замечал?
Кроули опустил голову.
— Нет, ты правда считал, что я не справлюсь с каким-то озабоченным человеком? И поэтому устроил этот спектакль с показательным поцелуем?
Голос Азирафеля звучал теперь сухо и почти без выражения. Кроули на мгновение зажмурился. Лучше бы ангел продолжал сердито ему выговаривать. Такой тон не просто пугал, он пробуждал в Кроули его извечную неуверенность, поднимал со дна сразу все его стародавние опасения в том, что Азирафель не будет рядом с ним вечно, что в один ужасный день он уйдёт, оставив его навсегда.
— Я всё испортил… — выдавил Кроули в ужасе.
Азирафель закатил глаза.
— Мой дорогой, — начал он, и Кроули с надеждой поднял голову. Брови Азирафеля всё ещё хмурились, в его глазах горело гневное пламя. — Твоя ревность сведёт меня с ума.
Кроули раскрыл рот от удивления. Он никогда не признавался Азирафелю в этом постыдном чувстве. Возможно, стоило бы сделать это раньше. До того, как Азирафель понял всё сам.
Азирафель тем временем продолжал, и голос его всё крепчал, теперь в нём слышался металл:
— Мало того, что твоя ревность беспочвенна, она обижает меня пустыми подозрениями. Мне кажется, я не заслужил такого обращения, Кроули.
Не зная, что ответить, Кроули мотнул головой. Ему казалось, что перед его ногами развернулась бездонная пропасть. Какой позор. Азирафель знает, что Кроули его ревнует. Азирафель рассержен. Возможно, он чувствует отвращение? Может, уже ненавидит его? О, как мучительно было даже просто думать об этом.
— Но это долгий разговор. И мы продолжим его не здесь.
Азирафель мягко подхватил под руку Кроули и направился с ним к выходу.
— Отвези нас домой, дорогой.
Всю дорогу от галереи до Сохо они оба молчали. Кроули вцепился в руль до побелевших костяшек пальцев. Это не первая ссора в их долгой жизни, конечно, но после того, как они… стали близки, после неудавшегося Апокалипсиса, между ними ещё не возникало таких напряженных ситуаций. Были мелкие стычки и временные недоразумения, но они решались быстро и безболезненно для обоих. Ссора такого масштаба была первой. И Кроули не мог выйти из этой ситуации привычным способом: сбежать, затаиться, не показываться ангелу на глаза несколько десятилетий, пока повод для разногласий сам не изживет себя. Этот способ, откровенно говоря, был ему сейчас глубоко противен. Но и просто поговорить с Азирафелем никак не удавалось. На все попытки Кроули начать разговор, ангел отвечал с отстраненной улыбкой: «Поговорим дома, мой дорогой». Так что, когда они добрались, наконец, до книжного магазина, Кроули был основательно взвинчен и пребывал почти что на грани истерики.
Азирафель, в отличие от него, выглядел спокойным. Хотя выражение его глаз Кроули не нравилось, и, скорее, пугало. Демон готов был откусить свой язык, если в них не плескался едва сдерживаемый гнев.
Азирафель неторопливо поднялся на второй этаж, жестом поманив Кроули за собой. Наблюдать за тем, как непривычно ведет себя обычно не склонный к излишнему драматизму ангел, было, в самом деле, жутковато. Кроули уже не знал, чего ожидать от Азирафеля, сейчас он казался совершенно непредсказуемым.