Я Эван.
И мне бы правда хотелось, чтобы я им не был.
Искренне Ваши,
Бестолковые, напуганные подростки всего мира.
========== Проект «Кукла» ==========
Комментарий к Проект «Кукла»
Adventure Club — Gold (Ft. Yuna)
Имя: Бриэлль Трист
Дата: сентябрь 2012
Период: —
Ненавижу, во что превратился мир.
И по-настоящему, чертовски, жутко ненавижу себя за то, что изменилась тоже.
В этом новом мире я поняла, что совсем не круто — быть крупнее, быть тоще, чем те девчонки, которых крутят по телеку.
Не круто иметь растяжки на боках. Это значит, что ты жирная, ты не такая, какой должна быть.
Я поняла, что это совсем не круто — иметь дряблые ляжки. Это значит, что у тебя под джинсами целлюлит.
Глядя на нулевой размер, понимаешь: вот она, конечная цель. Как приз, который получаешь на финише. Твой золотой билет в жизнь.
Вот этим-то я и занимаюсь последние три года. И я буду делать это, пока не умру.
Я хочу этот приз.
Мне нужен этот приз.
Всё началось с чтения журнала; тогда-то я и поняла, что на его страницах никогда не появятся девушки, не соответствующие идеалам. Ведь на самом деле, стоит какой-то знаменитости набрать вес, как они стремятся показать всему миру, что это не нормально.
Как раз началась старшая школа, и у каждой девчонки было тело богини. Каждую волновало только одно — мышцы на руках, пресс и узкие бедра, которыми можно хвастаться.
И я была одной из них.
Я думала только о нулевом размере, всегда и везде, даже забронировав столик в кафе «У Барни». Я думала о том призе, который меня ждёт не дождётся.
Но я слабачка, Шэнси, я сдалась Дьяволу. Не устояла перед жирной пищей и кофеином. Я не могла пройти мимо холодильника, не думая: а что же там внутри? Я искренне надеюсь, что однажды моё тело полюбит меня и сожжёт все жиры, белки и углеводы, которые я употребила, самостоятельно, без помощи слабительного.
Каждый раз, когда я так близка к победе, я спотыкаюсь и падаю, позволяя жиру вернуться обратно, ослепить и отравить меня ложными обещаниями.
И тут я вижу последствия.
Вижу, как моё тело пытается сохранить жир в каждой клеточке, в какой только может.
Как плющ, который продолжает виться на стенах моего дома, сколько бы я ни пыталась от него избавиться.
И всё возвращается на круги своя.
Кодовое слово: туалет.
Я понимаю, Вы думаете, что это чертовски глупо, Шэнси. Думаете, будто мы кучка подростков, жалеющих себя из-за большого размера штанов. Верно?
Вы просто не понимаете. Вы не знаете, как это обидно — купить что-нибудь и вдруг увидеть, что другая девчонка одета в ту же самую футболку, только на ней она сидит лучше.
И если ты стоишь рядом с такой девчонкой, а мимо проходит парень, он даже не посмотрит в твою сторону. А на неё — да.
И пока я изо всех сил, ногтями и зубами пробиваю себе дорогу на вершину, она — уже там. Она живет той жизнью, которой хочу жить я.
Это превратилось в чуму, болезнь, которая охватила всё тело, разум, душу, сметая всё на своём пути, сжигая меня дотла.
Регулярный подсчёт калорий уже вошёл в привычку. Я постоянно ловлю себя на том, что считаю, сколько я съела и сколько выведено из организма.
Не знаю, зачем я Вам это всё рассказываю, ведь Вам всё равно. Вы думаете, что это глупая мелочь и полный идиотизм.
Я хочу вылечить чуму, которая терзает моё тело. Я хочу уничтожить червяка, который засел в моей голове и говорит мне, что можно есть, а что нет. Который вечно ноет, что надо подсчитать, сколько калорий в баночке йогурта, а сколько калорий сгорит от того или иного упражнения.
Я не хочу больше думать об этом. Я хочу переключиться и понять, что это нормально — набирать вес, есть, делать упражнения, не сходя при этом с ума.
Я хочу быть счастливой.
Я просто не знаю, хочу ли я быть счастливой только из-за размера своих джинсов.
Искренне Ваши,
Бестолковые, напуганные подростки всего мира.
========== Замкнутый Круг ==========
Комментарий к Замкнутый Круг
ZEDD ft. Hayley Williams — Stay The Night
Имя: Тим Гэрэй
Дата: 2 сентября
Период: 9
Вы на меня даже не смотрите из другого конца класса, но, уверяю Вас, моя нога дёргается, как у Топотуна из мультфильма «Бэмби». За спиной на стене тикают часы, и это сводит с ума, я мысленно молю их перестать.
Застыть.
Дать мне вдохнуть.
Ведь я не хочу идти домой. Мне, наверное, и нельзя домой — после вчерашнего. Было столько криков, столько ударов, даже странно, что на теле не осталось синяков, что глаза не распухли, как шары для боулинга.
Не знаю, как это я не заметил, к чему всё шло. Это же было не в первый раз. Не в первый раз наш с отцом спор перерос в борьбу похлеще, чем на бойцовском чемпионате UFC*. Но какая-то часть меня всё ещё верила в него, я так надеялся, что он сможет сдержаться хотя бы в присутствии Лии, будет уважать её, потому что она — самое важное в жизни его сына.
Конечно, я ошибся.
Он только сказал что-то на счёт того, что её мама живёт с женщиной, — и понеслось… Нет, не покатилось, а прямо взорвалось. Лиа старалась сдерживаться, как могла, её ноги напряглись, а пальцы так сжали мою футболку, что чуть не порвали её.
И тогда я вмешался. Я пересадил Лию со своих колен на диван. Я видел, как отец в одной руке сжимал бутылку, а второй хватался за стену, чтоб не упасть. Вид у него был жалкий, но мне не было его жаль. Я жалел о другом: что мама не забрала меня с собой, когда ушла от него много лет назад.
Он улыбнулся, сверкнув желтыми зубами, понял, что нас задели его слова. И он продолжил — мне надо было понять, что он так и сделает.
— Мой сын не будет спать с лесбиянкой.
Всё.
Как будто наконец лопнула резинка, которая все эти годы после маминого ухода растягивалась, пытаясь скрепить воедино кого-то, кого не стоило держать вместе.
Тогда я в первый раз ответил на удар. В первый раз я защищал себя, вернее, я защищал ту, которая была мне дороже меня самого.
Я помню только кровь на руках и на майке, но не знаю, чья она была — моя или отца.
Двери хлопали, кулаки ударялись о стену, и Лиа умоляла нас прекратить — её голос ещё звенит у меня в ушах, но я не мог заставить себя перестать.
Наверное, я просто не хотел останавливаться. Я хотел показать ему, что он сделал со мной за эти годы.
Я хотел оставить на нём такие же шрамы, какие он оставил на моей спине. Я хотел, чтобы он почувствовал себя таким же никчёмным, как я себя чувствовал всё время, когда он орал на меня, швырял в меня вещи и бил меня.
Я не перестал, даже когда заныли костяшки пальцев, прося остановиться, — а может быть, это просила Лиа. Я не уверен, я больше ни в чём не могу быть уверен, честное слово, Шэнси.
Я только знаю, что каким-то образом я сумел остановиться. Лиа рыдала, хватала меня за руки, пытаясь оттащить от того кровавого месива, в которое превратился мой отец. Я его вырубил, мы оба были в крови, одежда порвана.
Я не стал ждать, пока он очнётся, и убежал со всех ног, прихватив с собой Лию. Её мамы разрешили пожить у них, но я не знаю, как долго это продлится. Я не знаю, как скоро заявится отец, чтобы отомстить мне за всё, что я с ним сделал.
Я не знаю, сможет ли Лиа когда-нибудь меня простить за то, каким чудовищем я был там, дома.
В ту ночь она поделилась со мной своими страхами, сказала, что никогда раньше не видела эту мою сторону. Никогда раньше не видела, чтобы я вот так потерял человеческий облик, и в моих глазах загорелся тот сумасшедший огонь, который можно потушить лишь кровью.
А ещё она сказала, что я всё время, как мантру, повторял одну фразу. И вот это пугает меня больше всего, Шэнси. Это заставляет меня думать, что я потерял себя. Я стал похож на отца, потому что эти слова он говорил маме до того, как у неё кончилось терпение.
Чтоб ты сдох. Я тебя убью.
Я не хочу повторить его судьбу, Шэнси. Я просто не могу её повторить. Я не хочу быть как он. Я никогда не хотел быть как он. Я презираю его всеми фибрами души. Всю жизнь я старался быть другим. Но похоже, всё, чего я добился, — это стал в точности как он.