— Всё у тебя просто, гуру кухонный… — вздохнул Пашка. — Забуду это на прогулке и опозорюсь… Неизвестность страшит. Я о будущем думаю. Как у нас с ней дела пойдут? Смогу я совмещать отношения и учёбу? А друзья как? А если Машкина компания начнёт мешать? Там такие нефоры… Как задумаюсь, так сразу желание куда-то идти пропадает. Знаешь, что ещё вытворяю? Представляю, как она у меня что-то спрашивает, и начинаю отвечать. Типа сценку разыгрываю. А в итоге всё равно боюсь, что на свидании застесняюсь это сказать. Потом отпускает, конечно. Сегодня хорошо получалось отвлекаться, пока наряжался. И вот опять стукнуло… Или щёлкнуло…
— Револьвер! — подметил Генка. — Это вообще глобальная проблема, Пашок, ты не один такой. Живём прошлым или будущим, гоняем по кругу мысли, а настоящее тупо проходит. Надо в моменте пытаться жить, заземляться, обращать внимание на всякие мелочи. По сути же, подумай, ты переживаешь о том, что уже не изменить или о том, что, возможно, никогда не случится. Это очень сложно, я понимаю, но надо жить прямо сейчас.
— Философ… — улыбнулся Пашка.
— Кухонный гуру, — поправил Генка. — Успевай записывать, пока я умничаю. Завтра тоже влюблюсь в кого-нибудь и отупею. Сам за советом прибегу.
— Хорошо, — Пашка хлопнул по столешнице. — Вроде отпустило чуть-чуть… Правильно ты сказал, надо момент ловить… — Он задумался на миг. — А её загоны? Вдруг она тоже сидит и размышляет, стою ли я того, чтобы прогуляться? Или, как я, боится, что друзья станут преградой? А если так же сама с собой разговаривает?!
Генка поджал губы и громко вдохнул носом.
— Шизо… кхе-кхе… френия… — прошамкал он и с сочувствием посмотрел на Пашку. — Во-первых, не думай за других. Помнишь, как я за одну преподшу надумал, типа я ей нравлюсь… Всё-всё, трезвыми об этом не вспоминаем. А во-вторых, даже если я и решу стать преградой, то что сделаю? Внимания начну требовать? Не смеши. Часик на друга всегда найдётся, так? Вот и у неё так же. Планируйте встречи и мутите на здоровье. Проблемы надо решать тогда, когда они есть.
— Почему ты так уверен, что получится?
— А почему ты не уверен?
Пашка хихикнул и поглядел в окно. Капельки воды на стекле блестели в жёлтом свете фонаря. Размытые дома вдалеке казались нарисованными.
— Хорошее предчувствие… — сказал Пашка. — Ладно, давай по кружечке с печенюшками ударим…
Позже, уже на автобусной остановке, Пашка вспомнил о стрелке и спросил у Генки:
— Слышь, гуру, а кто револьвер держит?
Рядом, потревожив колёсами лужу, притормозила маршрутка.
Генка вытащил из кармана мелочь и посмотрел на друга:
— Не догнал ещё? — Он улыбнулся и попятился к открытым дверям, куда уже ломились старушки с зонтиками. — Ты его держишь.
— Как это?! — удивился Пашка.
Но Генка не ответил. Он по-доброму усмехнулся, закатил глаза и вскоре забрался в салон, оставив Пашку в недоумении.
Тот растерянно хмыкнул и поплёлся в сторону парка. Пашка шёл, морщась от мокрой пыли и ослепляющего света фар, и думал:
«Приду сейчас, а она меня уже заждалась. Промокла, замёрзла…»
Явственно представилась заледеневшая Маша. Она стояла у лавки, держа в трясущихся руках поломанный зонт, и стучала зубами, проклиная опоздавшего Пашку.
«Ну подойду… Ну поздороваюсь… — накручивал он себя. — А дальше? Про настроение спрошу, точно! А, чёрт, какое тут настроение… Дождь, ветер, мерзость…»
Выдуманная Маша злилась, рассматривала в маленьком круглом зеркальце смазанный макияж и едва сдерживала подступающие слёзы.
«У-у-ужас-с-с!»
Ветер со свистом промчался по улице, зашумел у Пашки в ушах и вмиг заглушил неутомимые разговоры прохожих. Щёки защипало от холода, Пашка натянул капюшон и опустил голову.
Вскоре гомон вернулся, снова заболтали сотни голосов, загудели двигатели машин, а где-то невдалеке тихо заиграла музыка.
— Зацепиться… — бубнил Пашка себе под нос. — Надо в моменте…
Но разум его не слушался. Мысленно парень уже давно был в парке и, разваливаясь на части от стыда, выслушивал негодования озлобленной Маши и кое-как старался поддерживать нелепую беседу.
«А что скажут её друзья-неформалы? Проблемы будут? Ну о чём я, конечно же будут! Они-то Машку наизусть выучили, и тут я, здрасте! Ох… Тему перевести? Да было бы на что переводить… Учёба?»
Маша фыркнула и скривила рот.
«Идиот, какая учёба! О, как же не вяжется разговор, как тяжело идёт… Что бы ещё такого спросить… Да-да, нет-нет… Да отвечай же ты подлиннее, сколько можно меня отталкивать?! Зачем тогда вообще согласилась прийти?!»
И Маша превратилась в деревянную статую. Она выглядела абсолютно сухой, даже стоя под отвратительным моросящим дождём.