Я также поняла, что до Дизайна Человека мой ум был контролером моей жизни. Он был мастером трюков и всю жизнь водил меня за нос, не позволяя моему Сакральному центру выйти на сцену. Он имел целый гардероб костюмов для постановки грандиозных бродвейских спектаклей. Ему не составляло труда вытащить любой костюм и переодеться в мгновение ока. Мой ум вечно дурачил меня своими каждый раз новыми спектаклями. Я никогда не знала, насколько он умен, пока он так явно не проявил себя в эти последние месяцы - это была его злость на мои сакральные отклики.
Я почти двадцать лет занималась медитацией, учась свидетельствовать эту свою часть. Это был потрясающий инструмент, но, не зная того, что внутри меня принимает решения, было так легко отдать свой авторитет кому-то другому или даже самому уму. Несколько раз я замечала, как он использовал слова, чтобы заставить меня пойти против моего сакрального отклика и эти слова звучали очень похоже на то, чему я следовала все эти годы, думая, что это говорит мое сердце! Это было действительно шокирующее наблюдение. За эти десять месяцев я следовала своему сакральному отклику даже в самых простых ситуациях. «Хочешь чашечку кофе?» Для Сакрального центра нет разницы между большим или маленьким решением. Он просто реагирует. Это механизм отклика. Вначале этот механизм был немного заржавевшим, поскольку долго не использовался. Сакральный центр открывается или закрывается, реагируя на то, что к нему приближается. Заржавели именно эти петли для открывания и закрывания. Вот почему имеет значение каждый отклик, неважно, насколько он незначителен. Он заставляет механизм работать. Когда все работает, петли остаются хорошо смазанными и сакрал просто продолжает откликаться на вопросы. Сакрал откликается тем, что он открывается или закрывается. Он всегда доступен для вопросов, но не всегда доступен для того, чтобы использовать свою энергию. В этом глубочайший урок моего эксперимента.
Через некоторое время отклик стал паттерном моей жизни. Больше не нужно было об этом думать, стараться держать язык за зубами или сопротивляться соблазну попробовать что-то сделать. Отклик укоренился внутри очень прочно. Что было трудно в это время, так это наличие иллюзий, в которые я верила как в реальность. Это были моменты внутренней встряски и боли. Иллюзии это были или нет, но они по-прежнему были частью той меня, которая (я думала) умирает. Эти потрясения прекратились к началу восьмого года.
В течение этих месяцев я ясно видела, что мой ум бессилен перед моим сакральным откликом. Я наблюдала каждый его трюк для возвращения себе власти (и он по-прежнему пытается отмотать все назад!). Но он так и не смог добиться успеха.
Даже когда вся моя жизнь вокруг меня разваливалась, я не желала идти против своего сакрального отклика, как бы он меня ни соблазнял. Эта бдительность нужна всегда - до самой моей смерти. Ум никогда не уходит. О-о-о..., он дремлет и может даже впадать в спячку на долгое время, но он никогда не оставляет своих попыток вернуть себе трон.
Очень важно следующее: я ответственно заявляю, что, проживая этот эксперимент, я никогда не получала того, что хотела. Периодические потрясения этому мешали. Мне от этого смешно - зачем вообще идти в этот эксперимент, если в конечном итоге вы не получаете того, чего хотите? Я могу объяснить, почему я так говорю. Раньше я всегда знала, что мне хотелось бы получить, и мерила все в соответствии с тем, в какой степени я это получаю или не получаю. Теперь мне ясно, что именно это служило причиной всех моих страданий. Страдания продолжались много лет. Страдания длились ровно столько, сколько я тешила себя надеждой - все должно происходить именно так, как я хотела, чтобы это происходило.
Но даже в эти годы, когда внутри что-то постоянно разрушалось, я продолжала видеть снова и снова совершенство того, как разворачивалась моя жизнь. Даже когда я не получала того, чего желала (или на что надеялась, или что считала нужным), я могла видеть красоту того, как все происходило на самом деле. Это наполняло меня трепетом. Раньше я чувствовала нечто подобное на зрелищных мероприятиях. Но это чувство было совсем другого рода. Речь шла о простых житейских событиях, которые, если я им не мешала, разворачивались просто идеально. Я не всегда могла увидеть это в те первые годы. Но, рефлексируя, я всегда вижу совершенство моей жизни.
В какой-то момент (я думаю, что это было где-то в начале пятого года) все поменялось - это превратилось в желание иметь то, что у меня есть. И это больше не было просто рефлексией - это было проживанием. Это не было простым пониманием того, что есть - это был трепет глубинного принятия - то, что было в моей жизни, было именно тем, чего я хотела. То, что жизнь принесла мне через каждый сакральный отклик, было для меня идеальным. И это был колоссальный сдвиг. Тогда же я обнаружила, что в моей обычной жизни существует настоящая магия.