— А ягода?
— Отличная ягода! Кошка с удовольствием ела. И что характерно, жива! Посинела, правда, потом...
— Ой!
— Да. И хвост облез. Коты от нее теперь бегают. А собаки прямо шарахаются. Приезжайте!
И этих уделал. Будут знать!
— Алло!
— Приезжай к нам на дачу!
— Спасибо, завтра же!
— Мужик ты здоровый...
— Да уж ведро малины съем!
— ...с тобой спокойней будет. А то ночевать страшно...
Пауза.
— Почему страшно?
— Да дезертир у нас там бродит...
Еще пауза.
— Какой дезертир?
— Обыкновенный. Дезертиров не видал? Сейчас пол-армии в бегах, остальные в дезертирах! У нас часть рядом, так он автомат взял и убёг! В карауле пятерых положил, потом в соседнем дачном поселке троих. Теперь возле нашего бродит...
— По ночам?
— Когда по ночам, когда днем. Небритый такой, пьяный... А веселый! Стоит на пригорке, смеется, из пулемета постреливает...
— Погоди, ты говорил: автомат!
— И автомат есть, и пулемет. Всё есть. Гранат штук десять... Зато гранатомета нету. Так что приезжай спокойно!
— М-м-м, это... У меня тут тесть приболел... В другой раз как-нибудь.
— Приезжай, чего ты, солдата половим!
— Нет—нет, пока!
Уф-ф! Четырех из пятнадцати отшил! Теперь можно и за ягодой.
* * *
Приезжаю на дачу, а там...
А там уже остальные одиннадцать пасутся. С семьями. Радостные такие...
— Мы к тебе! — кричат. — Ягодкой полакомиться!
— Чего ж не позвонили-то?
— Мы звонили-звонили, звонили-звонили! А у тебя как назло всю дорогу занято да занято!
* * *
Всё сожрали, гады.
ПОДКИДЫШ
Этот случай произошел несколько лет назад в нашем дачном поселке на Дубраве.
Тем, у кого есть участок, не нужно объяснять, зачем человеку коровий навоз. С началом огородного сезона грузовики, доверху наполненные дарами животноводства, начинают курсировать по маршруту: ферма — садовые кооперативы.
Вереницы страждущих стоят по обочинам и зорко вглядываются вдаль — не едет ли коровий гонец. Их сердца терзает тревога: почем нынче машина? хорош ли продукт? а вдруг опять сплошь глина да гнилая подстилка вперемешку с кирпичами?
Главным специалистом у нас считался старик Касьяныч. По навозной части он знал всё. У мудрого Касьяныча была своя система. Например, он считал, что брать надо только у самых пьяных трактористов.
— Поддатый, — учил он, — стремится "добавить". Он и цену сбросит, лишь бы поскорей взяли.
Дачники Касьяныча уважительно называли навозознатцем и навозных дел мастером. Жадный, вообще говоря, был старик.
На том и попался.
Однажды он подкараулил пьяного-распьяного водителя на самосвале, полном отборного добра. Обычно гонцы ездят парами (один рулит, другой выгребает). Этот гонец мышковал в одиночку и разве что только из кабины не вываливался.
Сговорились по дешевке. Водитель свалил громадную кучу благоухающего продукта на краю огорода, сгреб деньги в кепку и умчался вдаль. Дорог он не признавал и гнал сквозь кусты, канавы и заборы — напрямки было ближе к магазину.
Касьяныч ходил вокруг и потирал руки.
— Свежачок! — ликующе говорил он. — Хоть на хлеб намазывай. Душа радуется!
Перед сном старик еще раз вышел в огород порадовать душу. В сумерках ему показалось, что куча как бы шевелится…
— Воруют, подлецы! — решил Касьяныч, схватил штыковую лопату и, по-фронтовому пригнувшись, стал красться между смородинными кустами.
Никто, однако, не воровал. Касьяныч потоптался возле кучи, подумал и с досадой ткнул лопату в навоз.
— Ы-ы-ы!.. — раздался чей-то слабый голос.
Голос доносился откуда-то издалека, словно из-под земли.
Тихо было вокруг. Луна разлилась по дорожкам. Дрых поселок после трудов праведных и лишь одинокий пес брехал в тишине о чем-то своем, собачьем.
— Ы-ы-ы… — стонал голос. — Ох-хо-хо...
Если бы Касьяныч был волосатым, он бы весь встал дыбом. Но старик был лысым, как чайник, и дыбом не встал. Кроме того, в привидения он не верил, а верил только в твердую валюту.
Касьяныч взял лопату наизготовку.
— Кто тут, выходи!
Куча жила своей жизнью. Что-то заворочалось внутри, забулькало, и высунулась наружу скрюченная рука…
Старик открыл рот и закрыть уже не смог.
И вновь забулькала куча, зашевелилась, задрожала. Разверзлась пучина, и из пахучих недр выглянуло на Касьяныча страшное чумазое лицо.
— Слышь, земляк! — сказало лицо и смачно сплюнуло. — Похмелиться не будет?
...................................................