"Хоть бы путч какой..." — бормотал он, включая телевизор.
С прошлым путчем были связаны приятные воспоминания. В ночь с третьего на четвертое октября дали горячую воду, и Федотов впервые с весны принял ванну. С тех пор не случалось ни путчей, ни горячей воды, и жизнь стала пресной.
По четвертому каналу показывали стриптиз. Действие щло на пляже. Вовсю пекло солнце. Маленькая брюнетка томно снимала длинные перчатки. После этого из одежды на ней остались только сапоги и клипсы.
Федотов подышал на руки и плотнее закутался в одеяло. В батарее отопления что-то звонко щелкнуло. "В девятой квартире опять труба разморозилась," — определил опытный Федотов и переключился на двенадцатый канал.
Там раздевались сразу трое. Причем одна из артисток — негритяночка — не только разоблачалась сама, но и по-дружески помогала товаркам. Пляж дышал жаром, как сковородка. Девушки потели, но улыбались.
Федотов сорвался с места, вытащил из шкафа второй свитер и натянул его поверх первого, ночного.
Артистки благополучно разделись, голая троица во главе с негритянкой с визгом плюхнулась в море. Ликующая мелодия вольно лилась из телевизора, смешиваясь с воем жильцов из девятой квартиры.
Иззябший Федотов сидел в одеяле, закутавшись с головой, и мрачно ел капусту. "Дождешься от них путча, как же..." — тоскливо думал он.
По десятому каналу раздевались какие-то тощенькие. По первому стриптиза не было и вообще ничего не показывали, но Федотов какое-то время посмотрел и его.
Нос заледенел окончательно. За окном классически свистела метель. Щелкали размерзающиеся водопроводные трубы. На лестничной площадке кричали: "Васька, убью!" и топали ногами. Кто-то лаял. Федотов угрюмо ел капусту. Шел четвертый час ночи.
Федотов, скрючившись, смотрел очередной репортаж с пляжа. Сияло солнце. Девушка в мудреной одежке из одних резинок продолжала представление.
Федотов крякнул и покрутил ручку цветности. Изображение посинело. На сиреневом песке вяло копошилась лиловая девица. Казалось, ей тоже было зябко и тошно.
— Вот тебе, вот! — шептал Федотов, крутя ручку. — Так оно, по-нашему-то!..
На душе становилось как-то теплее.
...Дом успокаивался. Нос отогрелся. Синяя девушка плясала на лиловом песке. Федотов доел капусту, поплакал и уснул.
ПАМЯТКА МОЛОДОГО ДЕЗЕРТИРА
(как уклоняться от службы в армии)
Очередной призыв на носу, и эта проблема для многих становится все насущнее. Поколения служивших и поколения неслуживших в армии наработали толстые пласты бесценного опыта, до сих пор должным образом не раскопанные.
Что должен знать уклоняющийся от призыва? Помните: придумывать абсолютно ничего не надо! Способов — море, все они хорошенько апробированы и требуют только сноровки и терпения. В настоящей памятке описывается всего три метода, зато подробно и с наглядными примерами из жизни (примеры, причем, настоящие).
Способ N1.
"Когда настанет срок..."
Самый простой метод — выждать, пока не истечет срок давности. Главное, сидеть тихо и не высовываться.
Пример из жизни.
Однажды к нам в роту прибыл рядовой. Было ему на вид лет тридцать, но выглядел он новобранцем (кто знает, объяснять не надо: затянут до упора, пряжка прямая, сапоги неглаженные). На вопрос: "Ты-то как сюда попал?" была поведана грустная история в двух частях...
Первая часть. Мелкая деревушка где-то в южной глуши. Мирный пейзанин ростит виноград, чем сразу и кормится и поится одновременно. Вокруг шумят угодья: хата, скотина, природа, жена и собака. Все хорошо, но тут появляется мудрый столетний дедушка — хранитель семейных устоев...
— Митрий, — молвит дедушка (может быть, ему
даже двести лет, и от мудрости он просто места себе не находит). — Внучок, как бы тя в армию не загребли?..
— Не, деда, — отмахивается Митрий. — Уже, небось, не загребут.
— Который? — (Дедушка малость глуховат).
— Не загребут, говорю! Мне двадцать семь через месяц стукнет!
— Ох, неровен час... — шамкает дед (он еще и без
зубов). — Ты ба на всякий случай съездил туда, втолковал им: человек я, мол, сурьезный, с хозяйством, две коровы. Ехай!..
— И то, — соглашается глупый внучок и уезжает в райцентр втолковывать.
Первую часть венчала душераздирающая сцена в военкомате, откуда внучка, невзирая на коров, хату и угодья, мигом отправили на службу.