Они сделали приличный крюк в несколько километров в обратную сторону, туда, откуда шли утром. Егерь иногда давал знак остановиться и замереть, присев на корточки. Он пару минут прислушивался и осматривался, но ничего опасного им так и не встретилось.
Местность постепенно начала подниматься и скоро они подошли к основанию скал. Снова по пути стали попадаться крупные глыбы камня и мелкие россыпи. Чем выше они поднимались, тем труднее было пробираться среди обломков камней. Иногда приходилось обходить большие нагромождения камня или целые каменные стены, очертаниями напоминающие развалины древних крепостей. Здесь, как и внизу росли корявые деревья, напоминающие дубы и сосны. Их корни змеились в малейших трещинах и углублениях камней, и порой казалось, дерево растёт прямо из камня. А иногда встречались деревья, которые, как гигантскими узловатыми пальцами, своими корнями обхватывали округлые каменные глыбы, заключая их в своеобразную клетку.
Егерь мо;лча и упорно шел вперёд, всё так же внимательно посматривая по сторонам, а Костя старался не отставать. Внезапно с ветки над их головами сорвалась крупная чёрная птица и, хлопая крыльями и задевая ветки, с шумом улетела прочь. Егерь в мгновение ока оказался лежащим на спине с пистолетом в руках. Прижимаясь рюкзаком к ближайшему большому камню, он целился в сторону птицы, но стрелять не стал.
- Фу, чёрт, - выдохнул он. - Напугал, сволочь.
Костя всё ещё стоял с открытым ртом. Он почти не испугался, привычки-то ещё не было, лишь вздрогнул вначале от резкого звука. Он удивлённо посмотрел на поднимающегося с земли бородача, убирающего пистолет в кобуру.
- Это слепой грач, - пояснил Егерь, отряхиваясь. - Только не тот грач, о котором ты слышал раньше. Местная птичка. Глаз у него нет совсем и на грача похож, только крупнее раза в два-три. Вот и прозвали так. На самом деле дольно опасная тварь, особенно, если ты один, а их несколько. Могут порвать в клочья. Хоть глаз и нет, но видят они отлично и ночью, и днём. А клювы и когти у них - будь здоров, как железные.
Пока не вышли на открытое место, Костя, впечатлённый словами спутника, всё время поглядывал наверх, забывая смотреть под ноги, и часто спотыкаясь. Бородач недовольно оглядывался на лишний шум за спиной, но ничего не говорил.
Довольно скоро деревья стали попадаться всё реже, а затем и вовсе уступили место невысоким кустам среди практически голых камней. Егерь достал из рюкзака небольшой монокуляр и, забравшись на небольшой скальный выступ, и стоя в тени, осмотрел видимый горизонт, выбирая наиболее удобный путь. Слишком углубляться в скопления скал он не хотел. Это отняло бы лишнее время и силы. День уже был близок к полудню, до перехода ещё топать и топать, а потом и после него.
Там, где их обстреляли бандиты, начинался большой скальный хребет, идущий на северо-восток. И, если здесь горы были ещё невысокими каменистыми холмами, не слишком крутыми и легко проходимыми, то дальше уже начинались самые настоящие горы, с глубокими ущельями, и ледниками, вершин которых обычно не было видно из-за серой туманной дымки. Чтобы передвигаться там уже нужно альпинистское снаряжение, умение им пользоваться и опыт. Ну, и конечно, должен быть какой-то смысл идти туда. Сейчас же их задача была, обойти возможные засады наиболее непредсказуемым для противника путём, выйти к переходу и до темноты попасть на базу.
Опустив монокуляр, Егерь ещё какое-то время смотрел вдаль, затем утвердительно кивнул головой, соглашаясь с какими-то своими мыслями, и спрыгнул с уступа. Убрав монокуляр, он снял с пояса фляжку с водой, отхлебнул сам и протянул её Косте.
- Пойдём вдоль кромки леса. Не хочу выходить на открытое место. Там в стороне небольшая стая грачей. Лучше обойдём сторонкой, по-тихому.
После минутного отдыха они двинулись дальше.
Ещё около часа они пробирались между камней, по уступам и осыпям, спускаясь в небольшие ложбинки и снова карабкаясь наверх. Костя, хоть и был налегке, но уже порядком устал. Егерь же, видимо привычный к таким марш-броскам, не показывал никаких явных признаков утомления.
«Как робот, - подумал про него Костя, - топает и топает». Тем временем они уже спускались вниз на лесистую равнину. Егерь стал заметно осторожнее и снова стал иногда замирать на месте, прислушиваясь. Уже несколько раз он тихим шепотом выговаривал Косте, когда тот наступал на сухие ветки и раздавался громкий треск. Но, как он ни ругался, идти бесшумно у парня не получалось. Сказывалась усталость от долгой ходьбы и общее напряжение.