— Полноценная финансовая помощь от Щелокова, скорее всего, последует только в следующем году. То есть примерно через четыре-пять месяцев. Что мы должны за это время сделать? Выступить на концерте по случаю 60-летия ВЛКСМ. Это еще под вопросом, но с такой песней, которую вы написали, я думаю, что так и будет.
— День милиции — две песни, — подсказал я.
— Да, — согласно кивнул Клаймич, — а, так же День снятия Блокады и, возможно… хотя и очень маловероятно, ваше персональное выступление на Песне года…
Григорий Давыдович опять покачал свой бокал, изучая его содержимое:
— На всех этих официальных мероприятиях вас и так обеспечат аппаратурой самого достойного класса и сами сделают все необходимые записи, если выступать придется под фонограмму.
— "Под фонограмму"? — мне даже не пришлось изображать удивление. Я-то, грешным делом, думал, что выступления под фонограмму это — изобретение "лихих 90-х".
— Да… В некоторых известных и престижных залах ужасная акустика, речи слушать еще нормально, а музыку… — Клаймич поморщился и отрицательно покачал головой, — таким образом, получается, что студия и аппаратура нам нужны только для того, чтобы переписать "Феличиту"?
Клаймич, наконец, допил коньяк, поставил бокал на сервировочный столик с бутылками разнообразного алкоголя и вопросительно уставился на меня.
К чему он клонит, я уже понимал, но этот вариант нам не подходит:
— Нам надо формировать группу, а как набирать музыкантов, если не на чем играть? Как репетировать с солистками, бэк-вокалом и кордебалетом? Кто пойдет в неизвестную группу, если у нее нет ничего своего?
Клаймич немного поразмышлял и досадливо кивнул:
— Да, вы правы… но на студию сейчас тратить деньги точно не разумно. Лучше заплатим за аренду, а когда пойдет министерское финансирование, мы и купим все, что нужно, и сэкономить сможем… И, самое главное, не будем привлекать недоброго внимания. Завистников и недоброжелателей у нас и так появится немерено, как только будет первый успех.
— Хорошо, — согласился я, найдя доводы Клаймича, вполне, убедительными, — а как быть с аппаратурой, музыкантами и репетициями?
Григорий Давыдович пожал плечами:
— Если вы, Витя, не хотите переждать эти полгода, то тогда аппаратуру придется покупать… Возможно временно, чтобы потом поменять на более достойную. Перепродать ее мы сможем без особых потерь. Может даже и заработаем…
Я отрицательно замотал головой:
— За полгода можно многое успеть… и многое потерять… И солистки могут разбрестись, и подбор коллектива — дело хлопотное, и репетиции требуют немалого времени.
— Хорошо… — Клаймич прихлопнул ладонью по подлокотнику кресла, — 75-80 тысяч и у нас будут хорошие инструменты и приличный звук. Но я не учитываю здесь свет, а хороший свет это — дорого.
— Зачем нам свет?! — "изумился" я.
— Как "зачем", — не понял Клаймич, — для оформления сцены… для гастролей…
— Для каких "гастролей"? — продолжил я "валять ваньку".
Григорий Давыдович понял, он подался из кресла вперед и настороженно поинтересовался:
— Мы не собираемся выступать с гастролями?
— Нет, — я обаятельно улыбнулся, — мы будем готовить отдельные песни и шоу к ним. И этими отдельными песнями будем "выстреливать" на телевидении, по радио и за границей… А по стране, вместо нас, пока будут "гастролировать" пластинки и "катушки".
Клаймич откинулся обратно в кресло и улыбнулся мне не менее обаятельно:
— И как же мы тогда будем зарабатывать ДЕНЬГИ?!
— Деньги нам принесут… очень скоро… и намного больше, чем мы сможем потратить… А пока поработаем на имя.
Я встал и прошелся по гостиной:
— Наша популярность — на телевидении. И за границей.
— За границей? — эхом откликнулся Клаймич.
— Да, — я остановился около окна и стал рассматривать залитый дождем Невский, — за границей… И первым делом, я хотел бы с "Феличитой" выиграть конкурс в Сан-Ремо.
— Это невозможно, — тут же возразил Клаймич, — я уже хм… узнавал. По правилам конкурса, композитором песни должен быть итальянец. К тому же песня должна звучать впервые!
Я обернулся.
— Да мне все равно, кто формально победит на конкурсе. Я хочу в нем УЧАСТВОВАТЬ хоть гостем… хоть "вне конкурса"… хоть дрессированной обезьяной из Дикой России, которая выучила "великий итальянский язык"… Я хочу, чтобы нас там УЗНАЛИ и ЗАПОМНИЛИ!
Я подошел к столику с алкоголем ("можно?") и, не дожидаясь ответа, плеснул себе в бокал коньяк, под растерянным взглядом хозяина квартиры.