"Врешь! Не уйдешь…" — я, прибавив ходу, пристроился за спиной у "вражины" и повис за ним "хвостом".
"Вражина" мои шаги и дыхание, безусловно, слышал, но поначалу внимания не обращал, и три круга мы пробежали в прежнем размеренном ритме.
Однако, вскоре мое преследование его, видимо, стало раздражать, что, откровенно говоря, не удивительно! И "вражина", по прежнему не оборачиваясь, ходу ощутимо прибавил.
Я, находясь в хорошей форме, и занимаясь такими пробежками уже почти две недели, вызов с удовольствием принял, и тоже добавил темп.
Еще два круга мы прошли очень приличным ходом и я ни на шаг не отстал. Тогда "вражина" добавил еще…
Для меня это уже был предел, но я держался, сцепив зубы. Впрочем, это только такое выражение, пасть у меня была распахнута "залетай, не хочу" и дыхание уже напоминало скорее хрип загнанной лошади.
Однако в таком темпе наша пара прошла еще три круга. А я до сих пор не слышал его дыхания!
«Не может же он быть железным. Еще чуть и он остановится… Стой же падла!»
Но "падла" мало того, что проигнорировала мой призыв, так, словно в насмешку, прибавила еще.
Это был конец моему тщеславию. Я, конечно, тут же рванул вперед, как только между нами стало увеличиваться расстояние, но вперед рвануло только тело. Ноги уже не могли. Я растянулся на дорожке, ткнувшись носом в одну из многочисленных луж.
Сил подняться не было, легкие не могли накачать необходимый объем кислорода. Я лежал, носом вниз, и хрипло пытался отдышаться.
Рядом раздались, чавкующие по лужам, шаги.
«Ясно кто… "вражина и падла" вернулась! Поторжествовать…»
Чужая рука взяла меня за плечо и перевернула лицом вверх.
«Тесен мир.»
— Ну… здравствуй… Вера!‥
Девушка отскочила с такой прытью, как будто увидела какую-то опасную гадину.
— Зашибись, — пробормотал я и, снова перевернувшись лицом вниз, попытался подняться. С немалым трудом, но удалось.
Опять стал накрапывать мелкий дождь. Вера, как стояла молча, с первой минуты, как меня увидела, так и продолжала молчать. Капюшон упал с её головы, когда она отскакивала от меня, и я мог видеть, что этот "забег", для нее тоже не прошел бесследно.
Яркие пятна румянца на щеках, учащенное дыхание и волосы, прилипшие от пота, ко лбу. Как же она красива… "вражина"!
Поймав мой взгляд, "вражина" ожила и выдала:
— Ты меня выслеживаешь?!
В голосе только враждебность и неприязнь. О, как!‥
«Ну, я тебе не психиатр, дура закомплексованная». Во мне поднялась волна раздражения. «Все-таки взрослая девица…журналист, мать ее! Как можно настолько не дружить с головой?»
Со всевозможной страстью и болью в голосе, я выпалил:
— Вера, я не могу жить без тебя!‥ Я убежал из дома и уехал за тобой… в Москву, а теперь — в Сочи! Все это время я живу в чужих подъездах… лишь бы видеть тебя! Хотя бы издали!! Я знаю даже помойку… на которую ты выносишь мусор!!!
Дыхание еще не восстановилось, мне приходилось судорожно втягивал в себя воздух, делая паузы в "любовном" монологе. Поэтому получилось "очень даже". На мой взгляд!
Я закрыл лицо руками и мои плечи вздрогнули.
Молчание. Жаль не вижу её лица. МХАТовская пауза, едреноть!
Наконец, звучит Верин абсолютно потерянный голос:
— У нас мусоропровод…
Опускаю от лица руки и вежливо интересуюсь:
— Ты совсем охренела?! Ты всерьез рассчитывала на такой ответ?!
Стоит, бессмысленно хлопает глазами.
— Я тут живу. В санатории МВД. Щелоков путевку дал. Здоровье поправить, — говорю короткими фразами, дыхание еще не вернулось, — и тут бегаю уже две недели…
Стоит и молчит. Дождь припустил сильнее.
— У тебя все?
Пристально на меня смотрит. Но как уже говорил ранее, мне все эти "гляделки" — пофиг, не такие на меня свои "зенки пучили". Пожимаю плечами:
— Как ты, так и к тебе…
Она поворачивается спиной, накидывает на голову капюшон и уходит в пелену уже вовсю разошедшегося дождя.
— Вот так же я уходил от твоей квартиры, когда милая тетя сказала мне, что "Вера тут больше не живет"!!! — уже не сдерживаясь, ору ей вслед.
Внезапно и оглушительно, прямо в уши, бьет раскат грома. Кажется, что эхо от него еще несколько секунд звучит в голове. Как по команде, дождь превращается в южный ливень. Сплошной поток воды обрушивается с небес, стоит сильный гул от разбивающихся о землю струй.
Я ковыляю, припадая на обе ноги, до ближайшей "болельщицкой" лавки и ложусь ничком. Поток воды лупит по всему телу, как душ Шарко. Долго лежу не двигаясь. Совсем не холодно, наоборот, как-то животворно, что-ли…
В голове совершенная пустота. Нет ни ненависти, ни злобы, ни разочарования — никаких чувств. Эта вода вымывает из меня даже физическую усталость.