Я неспешно шел по холлу первого этажа, лавируя между возбужденными, перекрикивающимися и хохочущими в голос "интуристами". Мимо сновали озабоченные сотрудники гостиницы, сопровождающие, гиды и экскурсоводы. Иностранцы осаждали ларьки с сувенирами, щелкали фотоаппаратами, складывали свои чемоданы в непреодолимые завалы и вели себя так… как будут себя вести и через четверть века.
Я прошел "Жемчужину" насквозь и вышел к бассейну. До вожделенного ресторана уже оставались считанные метры, и я про себя рассуждал, стоит ли и там строить из себя американца, как услышал сзади неуверенное:
— Виктор?
Справившись, с непонятно откуда возникшим желанием сигануть в кусты, я деланно спокойно обернулся.
— Здравствуйте, Григорий Давыдович…
Ну, конечно, передо мной был "музрук Пьехи", собственной персоной!
— Здравствуйте, Витя! А я смотрю и думаю, вы или не вы?! Вас, прямо, не узнать! Так вытянулись и… — Клаймич запнулся подбирая слово, — …возмужали! Вот, право, неожиданная встреча!
— Почему неожиданная, Григорий Давыдович? Вот если бы мы с вами летом в Магадане встретились бы! Тогда, да… А так ведь выбор небольшой — Сочи или Ялта… Тоже рад вас видеть.
— Ну, зачем вы про Магадан, Виктор! Тьфу, тьфу, тьфу… — Клаймич засмеялся.
— Да, я тоже предпочитаю солнечный Сочи, вместо "солнечного" Магадана, хоть там ни разу и не был! — засмеялся я в ответ и продолжил без паузы:
— Григорий Давыдович, я, собственно, обедать шел, не составите компанию?!
Получилось даже лучше, чем "хорошо"! В ресторан "Хрустальный" я пришел с Клаймичем. Его тут хорошо знали и метрдотель нашел свободный столик без задержки, хотя время обеденное, и гостей было много. В местной кухне Клаймич тоже прекрасно ориентировался и, буквально, через 10 минут нам уже несли малосольную форель с маслинами(!), лимоном и маслом. Из напитков принесли мне морс, а Клаймичу бутылку "Ркацители" в ведерке со льдом. Мы сходили помыть руки и затеяли неспешную беседу, "под форель"…
Выяснилось, что Клаймич приехал в Сочи неделю назад и отдыхает здесь вместе с ленинградскими и московскими знакомыми.
— Они уехали вчера на озеро Рица, а я с ними не поехал. Во-первых, уже бывал, а во-вторых, два дня в машинах по "серпантину", вместо отдыха и моря… как-то не привлекают. Старею наверное! — Клаймич улыбнулся.
Все, что можно, я про него в интернете уже прочитал. Сейчас "музруку" всего 33 года, но я бы дал все 40. Завадскому вон 32, а выглядит лет на десять моложе Клаймича. И не то что Клаймич плохо выглядит, не сказал бы, просто очень взросло. Еще эти дурацкие баки его старят, да и вес нужно было бы сбросить. А так элегантен, интеллигентен, безупречное воспитание. Не даром мужем Понаровской был. По виду и не скажешь, что "прохиндей от шоу-бизнеса"! А может и не прохиндей вовсе, может прохиндеями "они" уже в мое время стали, все поголовно. Не знаю, мне он приятен… А, впрочем, как может быть неприятен человек, который тебе принес пять тысяч рублей! Так или иначе, но с сердцем у него дела были неважно, умрет он в 55 лет в 1998 году от инфаркта, прямо во время концерта. Мдя…
— До старости вам далеко, — мотнул я головой, жуя лимон, — главное за сердцем следить, вес сбросить и бакенбарды сбрить, сразу лет на десять помолодеете…
Клаймич расхохотался:
— Мне позавчера, про мои бакенбарды, одна девушка, слово в слово, то же самое сказала!
— Ну, вот… Значит все верно. Осталось только вес, а там и сердцу станет легче! — я умел быть бесцеремонно настойчивым. Ну, не хотелось мне, чтобы этот славный мужик так рано умер.
— Говорить о диете, во время обеда в ресторане, как-то… — Григорий Давыдович неопределенно покрутил кистью руки.
Я засмеялся:
— Согласен. Мазохизм какой-то!
Клаймич бросил на меня быстрый взгляд и согласно кивнул.
«Ага. Не надо пионеру, видимо, таких слов знать.»
И я перешел к рассказу о том, что сам делаю в Сочи и где живу.
— А какими судьбами вы, Виктор, в "Жемчужине" оказались?
— Слышал, что тут хороший ресторан, вот и зашел. Сказал солидно на входе, что:
— "London is the capital of Great Britain. The full name of the country is the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland", меня и пропустили.
Клаймич заржал так, что на нас стали оглядываться!
Обедали мы долго. После форели последовал борщ с бородинским хлебом, салом и лучком, затем восхитительно приготовленная курица с овощами и, наконец, вазочка с тремя разноцветными шариками мороженого и кофе.
Следует отметить, что кухня в " Жемчужине" была бесподобна. И как бы хорошо в санатории ни кормили, но их поварам до "интуристовских", как до космоса.
Принесли счет. Мои попытки заплатить или "поучаствовать" были пресечены настолько категоричной… легкой улыбкой, что я, по-хорошему, позавидовал физиономистическим способностям Григория Давыдовича!