В кабинете директора стоит мертвая тишина, слышно только как тикают настенные часы и пишет врач "Скорой".
Анна Константиновна — директор школы, стоит с потерянным лицом около стены и поочередно переводит взгляд с меня на "руссичку", а с нее на врачей.
Придурочная "руссичка", поняв в какую историю вляпалась, стоит с бледным лицом и дрожащими губами. Она вцепилась в спинку стула так, что похоже ногти потом придется обгрызать заново.
Ну, а лично у меня — "именины сердца"! С умирающим видом, я позволил одноклассникам довести себя до кабинета директора, поскольку медицинский оказался закрыт. Вдобавок ко всему, "выпал" из их рук на лестнице и "неуправляемо пролетел" целый пролет! А только что я удачно при осмотре сымитировал (да, бля! "сЫмитировал" через "ы"… спасибо, сука, научила!) сотрясение мозга и обдумывал следующий шаг, чтобы забить последний гвоздь в "крышку гроба" мерзкой твари.
И что характерно… ни жалости, ни сочувствия, ни… угрызений совести. Only business…
Я начинаю кашлять, сползаю со стула на колени и отворачиваюсь от присутствующих. Пальцы незаметно засунутые в горло заставляют меня извергнуть поток рвоты на директорский пол…
Voila… За полгода я второй раз в больнице. Удачный получился День Знаний!
"Скорая" привезла меня в Городскую детскую больницу им. Раухфуса К.А. Название я прочитал на вывеске в приемном отделении. Врач передала меня и "мои" бумаги дежурной медсестре и ушла. А я остался скучать в ожидании "оформления моего поступления", как не без поэтических претензий сформулировала та же медсестра!
Поскольку4 временно я оказался никому не интересен, то встал и тихонько отдрейфовал к телефону-автомату, висевшему в больничном коридоре…
— Да, алло… — удивленный мамин голос.
— Привет, мам… Можешь меня СПОКОЙНО послушать? — четко выделяю интонацией "спокойно".
— Да, что случилось? — в мамином голосе уже слышно рождение "психоза".
— Я сказал "спокойно", а ты уже волнуешься…
— Я спокойна, говори, — мама старается взять себя в руки.
— У меня на уроке произошел конфликт с учительницей "русского". Она захотела меня выгнать из класса и толкнула, а я сделал вид, что упал и ударился головой. Со мной ВСЕ в порядке, но я имитирую сотрясение мозга. Директор вызвала "Скорую" и сейчас я в "Раухфуса". Еще раз повторяю, со мной все абсолютно в порядке! Ты поняла?
По ходу этого монолога, я постоянно озираюсь, опасаясь посторонних ушей.
— С тобой точно все в порядке? — все-таки, уточняет мама. Ирину Михайловну она уже однажды видела на родительском собрании и обозвала ее "физруком". Та приперлась на собрание в кроссовках и джинсовой юбке, вещала прокуренным голосом и текстом, далеким от высоких литературных образцов.
— Я сейчас отпрошусь с работы и приеду!
— Особо не торопись, меня еще и в палату не определили…
— А что они там тянут!
— Мам… Ты не забыла, что со мной все в порядке и я не тороплюсь к больным?!
— Да… да… — мамин голос теряет "боевой" напор, — но с тобой ТОЧНО все в порядке?!
«А-аааааааааа!‥»
Через час приехала мама. А еще через полтора часа — Ретлуев!
— Здравствуйте! — опасливо здоровается он с мамой. В памяти, видимо, еще свежи воспоминания, как она его выгнала из палаты "Свердловки" при первом знакомстве. Тогда капитан неосторожно попытался успокоить маму фразой: "но ведь все же обошлось"…
Сегодня эмоций меньше…
"Скорая" настучала в милицию о нанесении "увечий" несовершеннолетнему в школе, Ильяс увидел знакомую фамилию в сводке и взял дело себе…
— Как ты позволил себя "уронить" женщине? — неискренне удивлялся Ретлуев, который уже успел "взять объяснения" в школе.
— Она неуравновешенная, — заявил я, — и, как все психи, очень сильная в момент обострения!
— Откуда ты про психов знаешь? — бурчит капитан.
— Читал… после того случая… — я потупил глаза, делая тонкий намек на "толстые воспоминания".
Ретлуев сбивается с настроя. Затем откладывает свои бумаги на прикроватную тумбочку и, бросив косой взгляд на маму, спрашивает:
— Зачем тебе это?‥
— Сука, потому что.
— Виктор! — одергивает меня мама.
— Она же может реальный срок получить, — Ретлуев сверлит меня взглядом.
— Я не настолько кровожаден, — безмятежно смотрю в глаза бывшему тренеру.
— А что ты хочешь? — он демонстрирует внимание.
— Мама заберет заявление, если мне дадут возможность не ходить к ней больше на уроки. А оба предмета я сдам экстерном… Но не ей.
Мама подозрительно рассматривает меня. Ретлуев тоже это замечает и начинает догадываться, что мы не в сговоре.