Тут же решили, что эту миссию исполнит Григорий Давыдович, когда Альдона оклемается от своей травмы.
Димон уехал. Леха звал меня попрощаться, но я отказался.
- Знаешь, Леша… Жизнь коротка, чтобы её тратить на общение с людьми, которые тебе не интересны. Раз Дима не с нами, то он мне не интересен. Только не обижайся… Он твой сослуживец, вас многое связывает, твои отношения с ним - твое дело. А от меня передай ему пожелания хорошего полета и успешной карьеры моряка…
Четыре дня, мы безвылазно провели в актовом зале. До обеда Клаймич с Завадским писали партии и аранжировку, а после обеда, приходящие на репетицию "аэлитовцы", помогали все это воспроизводить в реальную музыку, под мои, часто безнадежные, попытки приблизить звучание к оригиналу моего времени.
На третий день к нам, по просьбе Клаймича, присоединилась Верина мама - Татьяна Геннадьевна. Она дала пару дельных советов по аранжировке и стала активно натаскивать меня в вокале: обучать правильному дыханию, правильной осанке, распевке, специальным упражнениям для голоса и тому подобному.
Через два дня занятий со мной, она сказала Клаймичу, что такого в её преподавательской жизни еще не было, чтобы за два дня ученик прибавил в своих вокальных возможностях целую октаву.
- Гриша, он либо меня дурил в первый день, либо… у меня нет объяснений тому, что происходит…
Клаймич, пересказавший мне этот диалог, ждал ответа.
Я "недоуменно" пожал плечами:
- Я никогда не пел… мне сложно судить… Вообще-то, у меня всегда так в жизни происходило и происходит, после некоторой тренировки, все начинает получаться лучше. Но так происходит у большинства! Разве нет? Зачем мне Татьяну Геннадьевну "дурить"? У меня и "Городские цветы" на второй раз получились намного лучше, чем в первый! Вы же помните…
Клаймич смешался:
- Это, да… Но целая октава…
- Григорий Давыдович, а вы сами занимались когда-нибудь вокалом? Вам нравилось стоять в неестественной позе "держа диафрагму", и с глупым видом, делая губы буквой "о", тянуть заданный звук, как евнух после кастрации?!
Клаймич аж согнулся от хохота!..
Когда он успокоился и вытер слезы, я "недовольно" пробурчал:
- Вот, когда привык, тогда и сумел спеть так, как Татьяна Геннадьевна хотела…
"Нет, ну можно поделиться предположениями, откуда за ночь взялась еще одна октава… Но там, в перспективе, и до "дурки" станет недалеко.. Ведь даже мне, временами, не по себе…".
На пятый день, когда все партии и аранжировка оказались готовы, начались совместные репетиции.
Коля Завадский и Сергей - солист "Аэлиты" изображали Кобзона и Лещенко. Мою партию, после нескольких проб, Клаймич, все-таки, поставил не первой, а втиснул посередине.
Я не стал спорить. В каноническом варианте "вместо" меня пела Ротару, значит и в этом времени мне суждено будет "разбавлять мэтров" другой тональностью. Теперь я исполнял второй куплет:
Я, разве что, изменил "любовь" на "страна". Показалось, что для подросткового исполнения это будет адекватнее.
"Соавтор! mля…".
Когда Клаймич с Татьяной Геннадьевной посчитали, что песня готова, во весь рост встала проблема: как ее записать?
Попытка использовать здоровенный санаторский катушечный магнитофон, успеха не имела - получалось глухо, с дикими шумами и… то есть, не получалось…
Неожиданно выручил Арсен, точнее его папа - Михаил Аввакович, который отвез нас к своему знакомому в Краснодарский политех, точнее в его сочинский филиал. В институте была своя небольшая радиорубка со студийным магнитофоном "Тембр-2м" - здоровым ящиком, оклеенным серым дерматином, и простеньким микшером.
Завадский осмотрел аппараты, обернулся к Клаймичу и, сдерживая улыбку, удовлетворенно кивнул…
…"Милицейскую" песню мы репетировали уже в дуэте с Верой.
Бились полдня, но ничего не получалось. Пела она хорошо, но меня не слышала и не слушала.
В "You Tube" я не смог найти какой-либо концертной записи песни "02", поэтому сценарий придумал свой.
Проявляя чудеса терпения, я пытался несколько раз объяснять девушке, что надо делать: какие жесты, куда подойти, где встать, как держать руки, а в ответ молчаливые кивки и её постоянно убегающий взгляд. Это все еще ладно, но на сцене, во время исполнения, Вера продолжала стоять столбом и полностью "забивала" мой голос мощью своего. Не помогала даже "вновь приобретенная октава".