«Сам что ли в неё "влипать" стал?! Ладно, поживем — увидим, как пойдет. Чего сейчас загадывать…»
Приятно, что с подарком так удачно получилось! Еще когда Брежнева только дарила Зайке то жемчужное великолепие, я вспомнил, что в "сундуке Флинта" — как мы с Лехой романтично называем чемодан забитый драгоценностями — был женский золотой браслет с несколькими рядами блестящих жемчужин. "Мой" жемчуг был, правда, заметно крупнее подаренного Галиной Леонидовной, но это — мелочи! Уверен, что сочетание серег, ожерелья и браслета — будет убойным. Надо Заю попросить все это одеть в следующий раз… на голое тело… И найти в "ювелирках" еще одно ожерелье, чтобы накрутить моей красавице на лодыжку. Тоже в несколько рядов, как на браслете… И махнуть на средиземноморский пляж… Белоснежный перламутр на загорелом теле…
Эх! Веруньку бы сюда сейчас! И запереться в кабинете на часик!!!
13
Как там гласит основной из законов Мерфи? "Если жопа может случиться, то она обязательно случится". Так и произошло…
Брежнева позвонила поздно вечером. Часы показывали уже без четверти десять и я в этот момент чистил зубы перед сном. Поэтому трубку телефона сняла мама. Минут пять они очень мило пообщались с дочерью Генсека о разных пустяках, а затем лицо мамы удивленно вытянулось:
— Да, Галочка… Не спит, конечно… Э… Ну, раз надо…
И минут через пять я сажусь в ожидавшую у подъезда "Волгу". Один.
Собственно, мне уже ясно, что впереди ждёт ЖОПА. Просто пока непонятно — какая именно и насколько всеобъемлющая. Поняла это и мама, которая провожала меня ободряющей улыбкой и полным тревоги взглядом, пока закрывались двери лифта.
У Брежневых, за обязательной завесой доброжелательных слов, вкусных пирожных и ароматного чая, суть проблемы выяснилась предельно быстро: "наверху" принято решение — в Италию едут ТОЛЬКО солисты ВИА "Красные Звезды", выезд других членов группы "признан нецелесообразным и преждевременным". Поездка утверждена на пять дней, хотя приглашающая сторона прислала предварительную программу пребывания рассчитанную на десять.
— Пойми правильно, Витя… — хмурится зять Генсека, отводя глаза и забыв об остывающем чае, — сомнений в тебе или в девочках — дочерях ответственных советских руководителей — нет никаких… но ваши музыканты — люди ненадежные. Вы же где их понабирали? Какой приличный музыкант станет играть в ресторанах и прочих забегаловках?!…
Генерал-лейтенант МВД выразительно скривился.
— Это же не из уважаемых оркестров музыканты, и не признанные профессионалы-виртуозы, не люди, проверенные зарубежными командировками… К тому же…
Чурбанов чуть повернул голову и озабоченно посмотрел на супругу. Непривычно угрюмая и молчаливая, Галина Леонидовна на взгляд мужа утвердительно кивнула.
— …у тебя среди музыкантов сплошные евреи. А от этого подлого народца — жди любой неприятности… 99% невозвращенцев — именно евреи! Даже вон твой Клаймич… вот, вроде приличный мужик, а тоже — жид…
«Пригласили вдвоем…. В кои веки вижу, чтобы Чурбанов и Брежнева выступили единым фронтом — обычно Галина предпочитает противоречить мужу хотя бы из принципа. Наверное, именно она настояла, чтобы довести эту новость до меня в "домашней" обстановке и без посторонних глаз.»
— Ты, Витя сам подумай… Вот ты можешь ПОРУЧИТЬСЯ ГОЛОВОЙ за каждого члена ансамбля? Поручиться, что они не захотят остаться на Западе?! — прервал тягостную паузу хозяин дома.
«Ну, да… Как там злые языки говорят: — Что такое Малый театр? — Это Большой театр после завершения зарубежных гастролей…»
— А вы, наверное, правы, Юрий Михайлович, что так поставили вопрос… — выдавил я через силу и сморщился, как-будто надкусил лимон, — за всех я ручаться головой не стану…
Чурбанов облегченно улыбнулся и, накрыв мою кисть своей большой лапищей, проникновенно сказал:
— Вить, ты только представь, что произойдет с группой И С ТОБОЙ, если ТАМ кто-нибудь из них заявит, что "выбирает свободу"?
— Я же говорила, что он — умный мальчик и все поймет правильно… — устало сказала Брежнева.
Чурбанов благосклонно посмотрел на жену и кивнул.
Галина медленно поднялась из кресла, подошла со спины и положила руки мне на плечи:
— Не расстраивайся… и не обижайся… У тебя всё еще впереди. Если съездите и выступите удачно, то многое поменяется. Ни я и ни Юра сейчас ничего изменить не в силах.
Брежнева помолчала и я только сейчас заметил, как она сама расстроена.
— Я тебе больше скажу…
— Галя!‥ — негромко прервал жену Чурбанов, но та только раздраженно мотнула головой.