И, уж если быть откровенным, все мы сегодня это событие праздновали гораздо больше, чем само открытие Студии…
По "воспоминаниям в интернете", без ведома и разрешения "великого и ужасного Гудвина" — председателя Гостелерадио СССР Сергея Георгиевича Лапина — на советском телевидении не происходило ничего.
Низенький коротышка с седым зачесом на лысой макушке непропорционально большой головы, он держал в страхе всех своих подчиненных. Хам и моральный садист, видимо получавший удовольствие, от расправы с выбранной жертвой, Лапин был одинаково безжалостен как к людям, так и к их телевизионному творчеству.
Высокоинтеллектуальный человек с широчайшим кругозором, на память страницами цитирующий Цветаеву и Мандельштама, имевший самую богатую в Союзе библиотеку поэтов Серебряного века, прекрасно игравший в шахматы, преданный и любящий семьянин — был настоящим цепным псом советской идеологии. Человек, получивший в свои руки инструмент неограниченного влияния на сознание людей, создал косную и неповоротливую, но всеподавляющую машину телевизионной пропаганды.
Подчинялся Лапин исключительно Генеральному секретарю ЦК КПСС. Годами Председатель Гостелерадио конфликтовал с Сусловым, но даже "серый кардинал" Политбюро ничего не смог с ним поделать — Брежнев Лапина не сдавал.
Более того, советской печатной прессе даже негласно запретили критиковать работу телевидения. А любых недовольных его работой Лапин откровенно посылал куда подальше, не считаясь с чинами и рангами.
Все это я знал из прочитанного массива информации и нескольких фильмов в инете и, конечно, не мог не учитывать, когда снимал свой "клип".
Самодур Лапин даже запрещал допускать в "Останкино" женщин в брюках и не выпускал на экран мужчин с бородами, а так же запретил КВН и "Кинопанораму", так что шансы пройти ЕГО цензуру у меня отсутствовали изначально.
На лоббистские возможности Галины Леонидовны, в этом случае, я тоже не полагался. В Рунете были очень красочные воспоминания болгарского посла о том, что однажды Лапин отказал в пустяковой просьбе зятю самого Тодора Живкова, возглавлявшего болгарское телевидение, только потому, что эту просьбу озвучила дочь генсека.
Но, как говорится, я "не парился". Если Лапин истово служил Брежневу, то главное, чтобы клип понравился самому Брежневу!
В такой ситуации намекать — только тратить время. Поэтому суть проблемы Клаймич озвучил Галине Леонидовне прямо на моем дне рождения. Та, хоть и задумалась, но проблему пообещала решить быстро.
В итоге, уже в воскресенье Галина и Чурбанов привезли видеокассету с клипом прямо на дачу в Завидово:
— Папа посмотри какую красивую картинку Витя снял для своей песни! Ты же помнишь того талантливого мальчика? Это песня, которая понравилась тебе на концерте у Николая Анисимовича!
— Действительно, Леонид Ильич! Смотрите как оригинально и красиво получилось… Людям должно понравиться!
— Гм! А хороши чертовки… Да, Юра?! Гм… И песня хорошая… Гм… Жизне-утверж-дающая!
— Папа, ты бы позвонил Лапину… что тебе нравится?!
— Парнишку надо бы поддержать, Леонид Ильич! Чтоб не зажимали. Вон уже итальянцы приглашают к себе на фестиваль, а наше телевидение его совсем не показывает…
— А что ж, так?! Гм… Хороший парень… Правильные песни пишет… гм… И девахи красивые! Таких и итальянцам гм… не стыдно показать! А?! Юра, напомни после обеда… гм… позвонить Сереже…
По крайней мере, так это выглядело в пересказе Галины Леонидовны.
А уже через день, в совершенно авральном режиме, мы заново писали песню "Мы желаем счастья". Леонид Ильич сказал — "показывать мальчика", а сам мальчик в этой песне участия не принимает… Непорядок! И телевизионное руководство проблему решило просто — эту песню перезаписать и добавить к ней еще одну!
По поводу этой "ещё одной", то и выбора особого не было — в концерте принимали участие и ансамбль МВД, и Сенчина. Так чего мудрить?!
И уже 30 ноября мы приехали в Концертный зал "Останкино", на запись последнего отборочного тура "Песни года".
Как оказалось, итоговый концерт и отборочные туры — суть совершенно разные мероприятия. "Отбор" — это чисто формальное действо, где певцы пели исключительно для телевизионной съемки, режиссёр совершенно свободно встревал(!) посреди исполнения композиций со своими советами и указаниями, а в зале сидела осчастливленная массовка из "работников трудовых коллективов Москвы". К тому же, эта "массовка" ещё и периодически менялась, прямо между выступлениями певцов!