Мама Альдоны умерла, когда девочке еще не исполнилось и пяти лет. Трагическая и глупейшая смерть от… банального аппендицита, летом, на отдыхе в деревне. Сначала терпела, а потом не довезли…
С того дня, отец с дочерью стали наразлучны. И в корейскую командировку, в 1962 году, шестилетняя Альдона, естественно, поехала с папой. Вопреки существовавшим инструкциям и с личного разрешения Председателя КГБ СССР Владимира Ефимовича Семичастного.
Майор Комитета Государственной Безопасности Имант Янович Веверс был командирован в Пхеньян, для работы советником при посольстве СССР, но в "братской социалистической Корее" дипломатический статус был чистой условностью. Перед новоиспеченным "советником", была поставлена ответственная и очень актуальная задача — интеграция специфических советских наработок в систему обучения корейских коллег. Для их дальнейшего использования в помощь другим азиатским "братьям по социалистической идее".
Откровенничать дочь разведчика не умела патологически, поэтому мне оставалось лишь догадываться, что одной "интеграцией", роль еённого папахена в Пхеньяне не ограничивалась. Скорее всего товарищ Веверс сделал себе имя занимаясь непосредственным планированием и осуществлением, так называемых, "тайных операций".
И справлялся со своей задачей потомственный чекист хорошо — за почти десять лет, проведенных в Северной Корее, майор дорос до полковника, получил пять орденов и множество благодарностей от самого высокого начальства на Лубянке. Сам по себе "Корейский аппендикс" уже стал мало кому интересен, но щупальца северокорейских спецслужб сумели проникнуть во все страны Юго-Восточной Азии, и полковника Веверса ждали в Москве генеральские погоны и блестящая карьера.
В Северной Корее девочка провела десять лет, первую половину дня обучаясь в школе при советском посольстве, а вторую, от нечего делать, на тренировочной базе "Моранбон" — самой секретной северокорейской спецслужбы — партийной разведке, со странным названием "35 комната". Курс полной подготовки этих элитных северокорейских диверсантов-разведчиков составлял пять лет. Альдона сумела сдать свой добровольный выпускной экзамен с четырнадцатым результатом. Из пятиста тридцати курсантов пятого курса!
Вместе с тем "папаша Веверс" заботился и о духовном воспитании дочери. Этот малоприятный тип "гестаповской наружности" оказался тонким ценителем Чехова и Бунина, поклонником Ремарка и Драйзера…
Время близилось к часу ночи и ресторан стали закрывать. Часть иностранцев перепилась до "положения лежа" и их эвакуировали до номеров сотрудники гостиницы, другая — шатаясь и горланя песни, самостоятельно стала расползаться по спящим коридорам "России".
Мы же переместились в круглосуточный бар на 16-ом этаже. Я вцепился в Альдону клещом, хорошо понимая, что если сейчас из нее все не вытрясу, больше такой возможности может никогда не предоставиться.
Вместе с тем, мне показалось… и, может быть, только ПОКАЗАЛОСЬ… что девушка сама уже не хочет останавливаться в своем повествовании, на полпути.
Закончилась "корейская эпопея" семейства Веверсов неожиданно и… дико.
Руководитель всех северокорейских спецслужб и секретарь ЦК Трудовой Партии Кореи, генерал-полковник, "Центр Партии" тридцатилетний Ким Чен Ир лично присутствовал на выпускных экзаменах и "положил глаз" на белокурую дочку русского советника.
Сделанное предложение было прямым и бесцеремонным…
— Каак в "Кавказкоой пленницее"… — Альдона усмехнулась уголками губ, — "барааны, холодильниик и путевкаа"…
Я в шоке захлопал глазами. Поворот в рассказе оказался для меня слишком неожиданным и каким-то ирреальным. Слава богу, еще хватило ума воздержаться от шуток на счет "невысокой цены"! Думаю, на этом разговор бы и закончился. Ярко-синие глаза Альдоны уже давно потемнели, буквально до цвета ночи, и, как мне кажется, дело не в полумраке, царившем в баре.
— Как такое может быть?! — я искренне недоумевал, — дочь дипломата страны-союзницы… человека, который обучает твой лучший спецназ?!
— Таам всее не таак однозначноо… — прибалтка поморщилась. Чувствовалось, что сейчас она уже говорит через силу, акцент стал совсем сильный, — К началуу семидесятыых многоее сталоо менятьсяя… Ким Ир Сеен стал ориентироватьсяя большее на Китаай… и пытатьсяя устроиить в Южной частии "второй Вьетнаам"… Москваа резко возражалаа, от того и отношенияя стали охлаждатьсяя. К тому времении, теесное взаимодействиее осталось толькоо в подготовкее разведовательноо-диверсионных сиил. Нуу, до этогоо случаяя…
— И что сделал папа? — этот вопрос я уже задавал с замиранием сердца, отчаянно не желая верить в худшее.