Клин прошёл вдоль дороги, что вела к заводу. На ней, обработанный неумолимым временем, навсегда затих проржавевший автобус. Обследовав его счётчиком радиации, мы обрадовались, что приборчик не подал сигналов об опасности, забрались внутрь и закрыли за собой дверь-гармошку. Она скрежетнула, но негромко.
— Располагайся поудобнее. Здесь мы пробудем до рассвета, — сообщил мне Клин и сам уселся на одно из сидений.
— Да уж, от ночных приключений пуль нет разве что в задницах, — заметил я.
— И то верно, — согласился проводник, положил винтовку на колени и полулёг на сиденье, вытянув ноги через проход и пристроив их на другом сиденье. Я последовал его примеру и, заняв сиденья рядом, улёгся «валетом», чтобы просматривалось окно за спиной напарника. Взглянув на часы, отметил, что уже около часа ночи.
Что ж, я заслужил этот отдых как никогда.
Ещё одни сутки в Зоне, и я живой. Значит, оказался быстрей и ловчей, чем встреченные угрозы и опасности.
Учусь побеждать.
2
Сидя в неглубокой, но вполне позволявшей затаиться яме, я практически беспрерывно смотрел по сторонам и прислушивался. Наставления учителя усвоились крепко-накрепко (выживать-то мне!) и, что важней всего, воплощались на практике. Я научился правильно рассчитывать. Успешно, судя по тому, что я до сих пор живой.
Кроме одного — курить так и не бросил. Я знал, что дым от сигареты является демаскировкой, но эта вреднейшая привычка оказалась сильнее. Конечно, надо бы бросить курить, ведь, смоля в Зоне, я каждый раз подвергаю себя лишнему риску. И хотя покамест это пагубное пристрастие не принесло мне непоправимых проблем, но рано или поздно всё случается впервые… Для беспощадной реальности Зоны «впервые» почти всегда означает, что одновременно и в последний раз. Точнее, в единственный.
За тот час, что сижу в яме, я кое-что подметил. В частности, несколько аномалий вдалеке и группку зомби, нарезавшую круги у «огненного шара». Но меня заинтересовало другое — следы чьей-то стоянки. Несомненно, на том пятачке земли останавливались люди — почва была выжжена. И точно не «жаркой», а самым обычным костром.
Я был уверен в этом, ведь сам много раз устраивал подобные стоянки. Примечательно, что ни углей, ни золы видно не было. Похоже, что их убрали, словно важные улики. Да и вообще на месте стоянки отсутствовали обязательные её признаки: окурки, пустые консервные банки, обёртки и прочее. Получается, всё это тщательно скрыли, спрятали? Даже если предположить, что во время стоянки никто не ел и не пил, то зачем, спрашивается, убирать угли и золу? Либо те люди — фанатики чистоты, либо…
И вдруг я понял! Внутри похолодело. Здесь были наёмники. Только «синие» начисто убирают от посторонних взглядов все следы своего пребывания. И, надо признать, делают это весьма успешно. Можно сказать, я случайно заметил место их стоянки — потому что сидел в яме и целенаправленно наблюдал. Если бы шёл мимо, то не приметил бы выжженную землю, потому как только неподвижный наблюдатель, долго рассматривая определённую картину, получает возможность разглядеть совсем мелкие, едва видимые детальки. На ходу так далеко не всегда получается.
Этим и пользуются наёмники: можно идти мимо и ничего в упор не заметить. А «синие» могут всё это время находиться поблизости и вытворять прямо перед носом намеченного «заказа» едва ли не всё, что их душам угодно. Главное, не оставлять следов. Это простое правило наёмники возвели в абсолют, из-за чего их и нарекли «невидимками».
Сделав вид, что ничего такого не заметил, я продолжил вести себя так же, как и раньше. Но чего мне это стоило! Хотелось срочно поменять позицию и пустить по автоматной очереди в каждый куст. Но нельзя ни в коем случае. Я должен выглядеть естественно. В конце концов, кому нужна моя смерть?
Вот чем я небезосновательно горжусь, так это тем, что за всё время пребывания в Зоне ухитрился никому не насолить. Точнее, солил, бывало, но никто не знает, даже не догадывается, что это сделал именно я. А тот инцидент с «Долгом»… В нём фигурирует новичок с совершенно другим прозвищем, сталкер Комета и близко там не стоял. Во всей Зоне едва ли найдётся больше трёх человек, которые вспомнят прозвище того новичка, да и то, если их память подстегнуть наводящими вопросами. Сейчас, когда исчез Крылов, этих способных вспомнить изгнанного «Дума» людей стало как минимум на одного меньше…
Вряд ли имело смысл предполагать, что «синие» здесь охотятся не за головой Несси. Наивно так думать… Ввиду последних событий-то!