Защелкнув авторучку, Трент ее убрал.
— Оливер, она несколько неразборчива в методах, но сердце у нее настроено правильно. Вы видели, что она делала на площади. Она могла вас убить, но не сделала этого. Оставьте ее в покое. Я прослежу за ней, пока она станет работать несколько тоньше.
Я повернулась к Тренту:
— Не поняла?
Снова став уверенной в себе и умеющей жить городской сволочью, Трент улыбнулся.
— Если хочешь играть с большими мальчиками, тебе нужен наставник, опекун. По крайней мере я присмотрю, чтобы тебе на детской площадке нос не разбили.
Он говорил метафорически, но мне все равно это не понравилось.
— Нет, — сказала я, глядя на сложенную полоску бумаги у него в руке, потом снова на него. — Ты мне не ментор, и ментор мне и на фиг не нужен. У меня уже есть учитель-демон в безвременье, не хватало еще одного здесь завести. Нужно мне только, чтобы меня оставили в покое.
Оливер придушенно кашлянул, и я повернулась к нему:
— Проблемы?
Он стоял между нами, смотрел то на меня, то на Трента.
— Учитель-демон… — сказал он тихо. — И ты так об этом небрежно говоришь?
— Только так и сохраняю здравый рассудок. Если буду думать слишком серьезно, свихнусь. — Я оперлась ладонью на стол, развела пальцы. — Так что, договорились — или пусть прилетает Дженкс и все летит кувырком?
Оливер выглядел неуверенно. Он уставился на Трента — тот сделал жест, который можно было понимать как «мы ждем». Колдун переступил с ноги на ногу, и я задержала дыхание, когда он неохотно сел обратно.
— А как? — спросил он, не поднимая глаз от своих рук, лежащих на столе. — Ты уже нас обвинила, сказав, что мы коррумпированы. Пресса этого не забудет.
У меня сердце стукнуло, а узел, стягивавший живот, будто развязался. Я едва смогла удержаться, не подпрыгнуть и не завопить «Йесс!»
Они у меня в кармане. По крайней мере так я решила.
— Это продумано, — ответила я.
Трент на той стороне стола устало вздохнул:
— И почему я не удивлен?
Я посмотрела на него, потом обратила свое хорошее настроение к Оливеру.
— Мы скажем репортерам, что это было испытание системы охраны Трента по двойному слепому методу.
Трент кашлянул, и я повернулась к нему.
— Известно, что наибольшую опасность для охраны представляют колдуны, и потому ты обратился к ковену с просьбой послать колдуна для попытки взломать твое хранилище и похитить поддельную статуэтку. Если вы проваливаетесь, то Трент знает, что его охрана надежна. Если же вам удается, то Трент выплачивает ковену… миллион долларов.
Последнее было внезапным вдохновением — я пыталась найти, чем заинтересовать Оливера. Как и следовало ожидать, у него приподнялись брови, а Трент поморщился, видя жадность Оливера. Для самого Трента миллион долларов — пустяк.
— Ты, как мужик умный, — решила я погладить Оливера по шерстке, — знал, что наибольшая угроза — черные колдуны. Сопоставив все обстоятельства, ты решил выдвинуть ложные обвинения и подвергнуть меня бойкоту, чтобы подстрекнуть использовать самые мощные средства для взлома хранилища. Черную магию. А теперь, когда я доказала, что могу это сделать, бойкот снимается.
Они оба молчали, и я ощутила укол беспокойства. Наверное, я недооценила жадность Оливера.
— То есть награда, наверное, была два миллиона, — добавила я, а Трент моргнул.
Оливер, сидящий рядом с ним, сказал:
— Ты хочешь, чтобы мы ради тебя солгали.
Мелькнуло воспоминание, как я о том же просила Миниаса, и я отпихнула это воспоминание прочь.
— Ага, — ответила я с деланной небрежностью. — Но при этом не пострадает ничья репутация, имущество или бизнес. Это здоровенная, блин, белая ложь, такая же, как та, что мы говорим себе уже пять тысяч лет. Такая тебя устраивает? Или ты своей жене говоришь, что она в своем любимом платье выглядит толстой?
Он неопределенно хмыкнул, но Трент кивнул вполне утвердительно.
— А что там с Брук? — спросил Оливер, и мое настроение резко потемнело.
Опустив глаза, я ответила:
— Я не могу ее вернуть. Ее продали через три секунды после попадания в безвременье. Мне очень жаль. Я пыталась, но она его действительно вызвала.
— Я не могу этого сделать! — заявил Оливер, не в силах слезть с этой темы, и Трент будто сжался, тяжело выдохнув. — Я не могу этого допустить! Отменить ее бойкот? Чтобы она тут ходила, способная плести проклятия и вызывать в этот мир демонов на свободе? Это безумие!